Сотни дирижеров—хоровиков каждый год оканчивают российские музыкальные вузы. Элементарная логика подсказывает, что под молодые кадры следует организовывать кратное количество новых певческих коллективов. Но сегодняшние реалии ломают эту стройную логическую конструкцию — многие выпускники дирижерско-хоровых отделений, освобожденные от практики советских времен, когда они три года должны были «отмахивать» по распределению в какой-нибудь провинции, не работают в дальнейшем по специальности. Тогда почему в той же Гнесинке число проходных мест на факультет «академическое дирижирование» практически не меняется десятилетиями и варьируется вокруг отметки двенадцать-пятнадцать человек?
Вопрос, находящийся в компетенции чиновников от культуры, почему-то любят задавать абитуриентам. Их на вступительном экзамене по основному предмету в лоб нередко спрашивают о том, зачем они подались в дирижеры. Испытуемого прокачивают в плане амбиций, стрессоустойчивости, его мягко готовят к тому, что учебный хор станет для него первым и последним профессиональным инструментом.
Впрочем, история помнит случай, когда, наоборот, приемная комиссия оказалась в ступоре после нестандартного поведения экзаменуемого. Некая молодая особо прямо заявила, что перспектива остаться не у дел ее совершенно не пугает. Девушка пообещала биться за «красный» диплом, просиживать часами за фортепиано, заучивать сложнейшие партитуры, проверить алгеброй гармонию, наконец, четыре раза в неделю засиживаться на хоровом классе допоздна (учебный хор поет сидя), забыв о посещении развлекательных мероприятий и заведений.
Все эти жертвы сполна компенсируются главным вечером ее жизни — госэкзаменом по дирижированию. Не проблема, что итогом нескольких лет каторжных занятий станет выпускная программа продолжительностью в 600 секунд. Но триумфальных по определению. Полсотни пар глаз поющих будут смотреть только на нее и подчиняться ее жесткому жесту, легкому кивку головы. Ощущение полного единения с музыкой и окружающим миром побеждает личностные предпочтения каждого из участников этого потрясающего действа.
Девушку приняли в вуз, она успешно его закончила, но ни разу после госэкзамена к хору так и не вышла. Что, впрочем, не помешало ей, хронической отличнице найти хорошую работу и стать чиновницей от культуры. Прагматизм восторжествовал.
А как быть с идеалистами, которые приемной комиссии признаются в том, что хотят стать Юрловыми и Свешниковами или же руководить хором какого-нибудь приличного музыкального театра? Преподаватели смущенно улыбаются, понимая, что даже при огромном желании не смогут подготовить полноценного специалиста под такие «заоблачные» цели.
Уроки по дирижирования сами студенты часто называют «махнёй» — управлять приходится условным хором, стоя на подставке между двумя концертмейстерами и бросая резкие взгляды на находящуюся на расстоянии метра от него стену небольшого класса. Один сердобольный профессор в Гнесинке размещал в аудитории плакат с изображением настоящего хора, пытаясь смягчить абсурдность учебного процесса.
Уроки-имитации по определению не стыкуются с работой с профессиональным певческим коллективом. Между новоиспеченным дирижером и артистами также вырастает стена непонимания. Ее разрушить невозможно, не имея опыта практических занятий. Тренироваться «на кошечках» молодому хоровику просто негде.
Пенсионерские и «обывательские» хоры при жэках исчезли вместе с СССР, равно как и уроки пения в общеобразовательных школах. Реинкарнация этого опыта убивает сразу несколько зайцев: граждане любого возраста перестают смотреть телевизионные ток-шоу с орущими гостями, которых пытается перекричать ведущий, рискуя сорвать голос и стать профнепригодным. Никто никого не слышит, потому как навыка нет. А пели бы в хоре, научились бы находиться в команде и держать строй, подчиняться четкому жесту дирижера. Его, как мы теперь знаем, годами учили правильно махать руками.
Хор, согласно словарю, — это собрание поющих. Так давайте проголосуем за закон о тотальном хоровом пении. А молодые дирижеры-хоровики пусть будут работать по специальности и выполнять роль культурных ассенизаторов общественного сознания, засоренного всякого рода мусором. Самое время вспомнить о нашей прагматичной героине — бывшей студентке Гнесинки — и подключить ее к обозначенной проблеме, она же любит решать масштабные и яркие проекты.
Текст: Ирина Столярова