Конкурс молодых режиссёров «Нано-опера» продолжается в московском «Геликоне». В первом туре 13 участников из разных стран работали с певцами театра над арией.
«Дмитрий Бертман придумал самый страшный конкурс на свете, — рассказывает режиссер Георгий Исаакян. — Я три десятка лет занимаюсь оперой и никогда бы не согласился репетировать на глазах у публики. Это невероятно сложно, и наши участники очень смелые люди, раз решились на это».
Работать конкурсантам приходится в жестких условиях. На постановку номера строгое жюри отводит всего десять минут. Но за это время можно понять многое, считает председатель судейской коллегии, режиссер Дмитрий Бертман:
«Видно всё. Видна ваша семья, видно, как вы относитесь к артисту, видно, видите ли вы целиком решение всего спектакля и этой арии, видно, как вы добиваетесь от артиста того, что хотите увидеть».
Дмитрий Александрович советует молодым коллегам не тратить время на разговоры и с уважением относиться к солисту:
«Разговоры для режиссера никогда не действенны. Это театроведение, которое ничего не даст. Перед вами вокалист, у которого тяжелейшие задачи. Он, в отличие от вас, знает наизусть эту арию и знает её на языке оригинала. И, в отличие от вас, он должен быть здоров, не пить вечером вина и хранить голос. Артист выше нас, режиссеров. И мы должны его провести, выстроить ему такую дорожку, чтобы увидеть результат этой роли».
По мнению еще одного из членов жюри, худрука Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, Александра Тителя, в работе над любым номером в опере всегда нужно идти от музыки. Когда так происходит, случаются неожиданные открытия. Например, одна из участниц «Нано-оперы», студентка ГИТИСа Анна Салова увидела в Колыбельной Волховы из знаменитой оперы Римского-Корсакова нечто новое:
«Эту арию часто воспринимают как убаюкивающую. Ну колыбельная и есть колыбельная. Мне было интересно понять, так ли это. Оказалось, композитор написал не такую уж и монотонную музыку, как обычно её ставят. В партии героини много эмоциональных переходов, что меняет её внутренний темпоритм. Она не может просто сидеть и плакать или убаюкивать Садко — это уже прошлый век».
Но у каждого конкурсанта «Нано-оперы» оказывается свой подход к работе. Кто-то, поддаваясь профессионализму солиста, идёт вслед за ним, кто-то, наоборот, ставит артиста в жесткие рамки, не давая права на импровизацию, кто-то движется от текста, а кто-то пытается актуализировать классику, заигрывая с местом и временем действия.
«Мне не нравится, когда великая музыка становится смешной, — делится впечатлениями от увиденного Георгий Исаакян. — Участники часто превращают действие в фарс. Это иногда работает, иногда нет. Здесь должно помогать чувство меры. В режиссерской профессии всегда есть главный вопрос „А зачем мы этим занимаемся? Что хотим сообщить публике?“ На него нужно отвечать себе ежедневно».
Конкурс «Нано-опера» продлится до конца рабочей недели и завершится вечером 24 мая гала-концертом в зале «Стравинский».
Текст и фото: Наталия СЕРГЕЕВА