Завершились прослушивания первого тура у пианистов на конкурсе Чайковского. Одним из фаворитов публики стал 25-летний Константин Емельянов. Сразу после выступления с музыкантом побеседовала Наталия Сергеева.
Я будто в космос слетал. Никогда не испытывал такого волнения — ни на одном конкурсе. Хотя уже выступал на этой сцене, и подозрительно спокойно было до. А тут вышел и понял, что пошли на взлет. Выброс адреналина такой, как будто в космос слетал, ну или с парашютом прыгнул.
Как справлялись с волнением?
Волнение началось во время исполнения. Пытался его перенаправить из разряда «О какой кошмар, я играю на конкурс Чайковского! С ума сойти!» в положительное русло, чтобы оно дало особый нерв и оживило исполнение. Волнение полезно, но главное — уметь им управлять.
Вы — ученик легендарного Сергея Леонидовича Доренского. Как обсуждали с профессором программу?
Мы вместе с ним советовались. Что-то я сам предложил, и мы тогда решали, как лучше. Это же касается и очередности. Мне нравится программа, которую мы выбрали, потому что она, с одной стороны, компактная, а с другой — разноплановая. Много Чайковского: и лирического, и заводного, жанрово-бытового. Сонаты Гайдна, насколько я слышал на предыдущих конкурсах, нечасто играют, предпочитая Моцарта или Бетховена.
Раньше на конкурс Чайковского подавались?
Раньше подавался, но был юным: куча амбиций и надежда на авось. Это было давно. Сейчас понимаю, что был не готов, был не в той форме, не на том профессиональном уровне.
Мне кажется, всё идет так, как должно идти, всему своё время. Сейчас, вне зависимости, от результатов, сыграть первом туре конкурса Чайковского для каждого музыканта — что-то невероятное. Бывает же, что хорошие исполнители по разным причинам не проходят даже отбор, а потом не подходят по возрасту. И человек уже не становится сопричастным этому событию. Мне повезло участвовать в этом конкурсе. Я этому очень рад, вне зависимости от итогов.