Один из самых ярких виолончелистов России Александр Рамм вместе с со своей супругой, пианисткой Анной Одинцовой стали гостями программы "Утренний джем". С музыкантами беседовали Евгений Златин и Наталия Сергеева.
Е. Златин: Сегодня гости программы «Утренний джем» – лауреаты международных конкурсов пианистка Анна Одинцова и виолончелист Александр Рамм. Саша, Аня, доброе утро.
А. Одинцова: Доброе утро.
А. Рамм: Привет.
Е. Златин: А каково играть с утра, Саш?
А. Рамм: Замечательно, как всегда.
Е. Златин: Часто играешь на радио с утра?
А. Рамм: Нет, пожалуй, не так часто, как хотелось бы. Мне вспоминается мой опыт игры на конкурсах лет восемь назад. Так получалось, что практически все туры, кроме финального, мне доводилось играть довольно рано. А рекорд – в Пекине я выходил на сцену играть второй тур примерно в 8:45 утра по местному времени.
Е. Златин: И как ощущения?
А. Рамм: На самом деле хорошо. По-моему, ещё Софроницкий говорил, что хотелось бы встать, умыться, бац – и оказаться за роялем, потому что в течение дня действительно можно перегореть: ходишь весь день, переживаешь, продумываешь, зачем-то занимаешься, хотя уже и не нужно. А так с утра свеженький, позавтракал и пошёл играть. Замечательно!
Н. Сергеева: Саш, в одном из интервью ты сказал, что музыканту нелегко стать самим собой. Что это означает и почему так?
А. Рамм: Я, честно говоря, не помню, как я формулировал свою мысль в том интервью, но сейчас я попытаюсь объяснить по-новому. Дело в том, что велик соблазн начать подражать кому-то. И не только великим мастерам прошлого, но и знаменитым музыкантам настоящего. Конечно же, нужно искать свой собственный язык и стараться придерживаться его.
Н. Сергеева: А у тебя был такой соблазн? Если да, то кому из музыкантов хотелось подражать?
А. Рамм: Был, был. Но я предпочитаю оставить это при себе.
Н. Сергеева: Хорошо. А кто из музыкантов прошлого и настоящего больше всего способствовал твоему профессиональному становлению, обретению творческой индивидуальности?
А. Рамм: В принципе это тот же вопрос, только переформулированный. В первую очередь это Мстислав Ростропович. И на том же уровне, но уже благодаря личному общению и занятиям, это мой дорогой профессор Наталия Николаевна Шаховская. Недавно мы отметили год без неё.
Е. Златин: Саш, раз уж ты заговорил об этом, расскажи, как произошла твоя самая первая встреча с Наталией Николаевной.
А. Рамм: Последние пять лет перед консерваторией я учился в классе Марии Юрьевны Журавлёвой в Шопеновке. Тогда это называлось МГУМИ имени Ф. Шопена, а теперь – МГКМИ. Замечательное учебное заведение, созданное Мариэттой Таджатовной Чалдранян, домашняя атмосфера. Ну, не об этом речь. Как известно, Мария Юрьевна мама виолончелиста, лауреата конкурса Чайковского Серёжи Антонова, который учился в классе Наталии Николаевны. И ещё до того, как я окончил училище, Мария Юрьевна водила меня на прослушивание к Наталии Николаевне. Естественно, прийти к такому легендарному профессору было для меня большим стрессом и большим счастьем. Вот такие смешанные чувства. И спустя год, в июле 2007 года, когда я попал к ней в класс, я довольно долго не мог поверить своему счастью.
Е. Златин: А что она сказала, когда прослушала?
А. Рамм: Честно говоря, не помню. Но главное – это был самый добрый, самый правильный, самый честный человек в мире. Звучит, конечно, банально, но это чистейшая правда. Наталия Николаевна для всех нас остаётся примером настоящего человека и настоящего музыканта, который всегда честен перед собой и перед музыкой.
Е. Златин: А как она настраивала тебя на конкурс Чайковского? Какие давала советы?
А. Рамм: На какой именно?
Е. Златин: 2015 года.
А. Рамм: Дело в том, что ещё до поступления к Наталии Николаевне я участвовал в конкурсе 2007 года, играл в первом туре. Потом – в 2011. И в 2015 наконец-то что-то получилось. На тот момент я был уже достаточно взрослым, и общение с профессором воспринималось скорее как общение с коллегой. Не было такого, что профессор натаскивает ученика.
Е. Златин: А на первом конкурсе?
А. Рамм: К первому конкурсу меня готовила Мария Юрьевна, и тогда у нас были отношения ученика и педагога.
Н. Сергеева: Ты сам захотел участвовать в первом конкурсе или педагог направил в эту сторону?
А. Рамм: Конечно, педагог направил. Но для струнника и для пианиста конкурс Чайковского – это звезда, которую всегда хочется достать. Поэтому даже после второй неудачной попытки я снова вернулся туда.
Н. Сергеева: И достал-таки эту заветную звезду в 2015 году.
А. Рамм: Ну, что-то достал.
Е. Златин: Часто получается так, что, даже если музыкант ничего не достал, а просто принял участие в конкурсе, у него складывается карьера, потому что его заметили на прослушиваниях.
А. Рамм: Тут я должен поблагодарить Московскую государственную филармонию и Санкт-Петербургский Дом музыки, потому что именно после конкурса 2011 года, несмотря на непрохождение в финал, я начал принимать участие в проектах этих организаций и получил колоссальный концертный опыт. Можно сказать, с этого момента началась моя карьера в самом широком смысле.
Е. Златин: Коль уж Саша сегодня пришёл с супругой, Анной Одинцовой, сейчас будет задан самый музыкальный вопрос: как вы познакомились?
А. Одинцова: Познакомились мы в далёком 2007 году, когда были студентами Московского государственного училища имени Ф. Шопена. Наш совместный дуэт существует уже достаточно долгое время: мы начали выступать с 2008 года. Благодаря моему педагогу, замечательной Ольге Игоревне Кондратьевой, у которой я училась в колледже, я полюбила камерное творчество, и это определило вектор моего дальнейшего развития. Уже в консерватории нам помогали лучшие педагоги: Александр Зиновьевич Бондурянский, Ирина Викторовна Красотина, Наталия Александровна Рубинштейн. И, знаете, я считаю, что в нашей стране недостаточно внимания уделяется камерному искусству. В Европе музыканты с самого детства мечтают сесть в хороший оркестр, играть камерную музыку, в то время как у нас воспитывают в основном солистов.
Е. Златин: Сейчас многие в Европе и во всём мире мечтают познакомиться с Сашей Раммом. Значит, вы стали играть вместе в музыкальном училище?
А. Одинцова: Да, мы начали заниматься со второго курса училища и продолжали играть в консерватории.
Е. Златин: А сейчас очная ставка. Саш, ваша версия?
А. Рамм: Полностью поддерживаю. На самом деле я очень рад, что всё так сложилось, потому что далеко не всегда удаётся сохранить ансамбль внутри семьи. Обычно – что-то одно: либо ансамбль, либо семья. А всё вместе – крайне редкое сочетание.
Н. Сергеева: А в музыкальных вкусах вы сходитесь или иногда спорите?
А. Рамм: Конечно, мы спорим. Но как может быть иначе?
Е. Златин: Никак не может. Вот смотрите: на сцене вы вместе, дома, соответственно, тоже. Но в отношениях музыкантов, тем более таких талантливых, всегда есть обратная сторона бытового характера. Как справляетесь? Нет проблем?
А. Одинцова: Вы знаете, бытовых проблем у нас нет, и объясню почему. Александр очень много концертирует. Иногда бывает, что в месяц он даёт по шесть-семь концертов, и три недели его просто нет в Москве.
Е. Златин: С каким счастьем вы сейчас это произносите!
А. Одинцова: Нет, просто я считаю, что каждому человеку необходимо определённое время, когда он может подумать о чём-то наедине с собой, что-то сделать. Ни в творчестве, ни в бытовом плане у нас таких проблем не возникает.
Н. Сергеева: Действительно очень много концертов в разных городах России, и в Европе, да и по всему миру. Саш, как восстанавливаешься после таких концертных марафонов?
А. Рамм: Для желающих выступать концертов много не бывает. Поэтому я не считаю, что у меня их уж очень много. Для виолончелиста в самый раз. Когда ты живёшь без сна, с переездами, с ночными перелётами, с разными программами, ты всё время находишься в тонусе. Это мобилизует организм. И когда вдруг наступает период без концертов, довольно трудно вернуться в русло бытовой жизни, а затем и психологически, и физически очень трудно вернуться в русло концертной деятельности.
Е. Златин: Недавно у нас в гостях был Никита Борисоглебский, который заявил, что в музыкальных учебных заведениях России в основном воспитывают солистов и в меньшей степени – ансамблистов или оркестрантов. И во многом из-за этого музыканты мечтают быть сольными исполнителями, а к оркестру относятся с пренебрежением. А потом начинаются проблемы психологического характера. Не говорю за всех, но такая ситуация имеет место. Как вы это прокомментируете?
А. Рамм: В целом я абсолютно согласен с Никитой. Я, правда, знаю нескольких людей, в том числе моих однокурсников, которые мечтали работать в лучших оркестрах России, воплотили свои мечты и продолжают совершенствоваться в качестве артиста коллектива. Не люблю слово «оркестрант». Но тенденция действительно такова. Благодаря нашей лучшей в мире системе музыкального образования (говорю это без тени иронии), заложенной много лет назад, в России всегда готовили лучших солистов. И в большинстве случаев ничего не происходило. Даже когда-то талантливые дети из-за завышенных амбиций родителей и педагогов в итоге превращались непонятно во что. История знает мало случаев, когда вундеркинд становился гениальным взрослым исполнителем.
Е. Златин: Но практически все гениальные взрослые исполнители были вундеркиндами. Нет?
А. Рамм: Я не соглашусь. Навскидку можно назвать только Евгения Кисина или Вадима Репина, который был известен уже в двенадцать лет.
Е. Златин: У меня навскидку пианист Дьёрдь Цифра, который в детстве играл так, что все приходили в восторг, или Горовиц, который по воспоминаниям сыграл программу государственного экзамена так, что комиссия аплодировала стоя. Сейчас представить такое сложно.
А. Рамм: Но я всё-таки считаю, что это редкость. Большинство музыкантов развивается постепенно. Но мы немножко отвлеклись.
Е. Златин: Я хотел бы задать вопрос по поводу события, которое произошло недавно. У вас была травма руки. Как вы с этим справились и какой совет вы бы дали тем музыкантам, которые, не дай бог, попали в такую же ситуацию?
А. Рамм: Впервые за тридцать лет жизни я неудачно поскользнулся прямо возле дома и, если угодно, отколол кусочек локтя со смещением.
Е. Златин: О господи!
А. Рамм: Поэтому была операция, и сейчас в моём локте стоят спицы и проволока. Это уже не мешает мне играть, но восстановление было психологически непростым. Из этого следует мой совет людям. Берегите себя, ходите аккуратно. На ровном месте тоже можно упасть, не катаясь при этом на коньках. Ещё – не впадать в панику. Конечно, в первые несколько часов после объявления диагноза я немножечко сник, но природный (или воспитанный) оптимизм позволил мне довольно быстро справиться именно психологически, чему я сам удивился. Самое главное – позитив. И стараться попасть к профессионалам. Тут мне тоже повезло. Я совершенно случайно, по ОМС попал в Шестьдесят четвёртую больницу имени В. В. Виноградова. Объяснил, что я музыкант, они говорят: «На самом деле перелом плёвый, операция тоже на часик. Ну, походишь полгодика со спицами». Из-за операции восстановление заняло какое-то время. Сам-то перелом не такой уж страшный. Рука раскрывалась сначала на девяносто градусов, потому что резали, потом всё больше. И спустя полтора месяца я начал заниматься. 24 февраля меня прооперировали, а уже 14 апреля я играл в Иркутске концерт Шостаковича № 2.
Н. Сергеева: Ничего себе!
А. Рамм: И это выступление показало, что, слава богу, всё в порядке, ничего страшного, восстановление прошло нормально. Оно и продолжается, пока спицы внутри. Они иногда царапаются, но с этим я борюсь свободными рубашками во время игры, потому как смокинг немножечко сдавливает локоть.
Е. Златин: Саш, то, что ты делаешь, в определённом смысле подвиг. И дай бог, чтобы дальше всё складывалось только позитивно, но у тебя по-другому и не получится.
А. Рамм: Я могу сказать так. В целом мне, конечно же, не повезло, потому что назвать это событие везением язык не повернётся. Но мне повезло с частностями: с характером перелома, с врачами, с больницей и даже, не побоюсь этого выражения, с сопалатниками, которые всячески поддерживали, хотя все лежали, извините, с переломанными ногами. В общем, всё на позитиве.
Е. Златин: На позитивной теме мы и закончим разговор. У нас в гостях лауреаты международных конкурсов виолончелист Александр Рамм и пианистка Анна Одинцова. Огромное вам спасибо, друзья, за то, что вы пришли к нам в утренний эфир.
А. Рамм: Вам спасибо.
Е. Златин: Я очень надеюсь, что скоро мы встретимся с вами вновь, тем более грядёт Чемпионат мира по футболу, а вы, Саш, насколько я знаю, болельщик.
А. Рамм: Конечно.
Е. Златин: Ну вот об этом и поговорим. До встречи.
Н. Сергеева: Всего доброго.