«Страсти по Матфею», прозвучавшие в Большом зале Московской консерватории, стали одним из грандиозных событий Международного фестиваля Мстислава Ростроповича. 2 апреля гениальную музыку Иоганна Себастьяна Баха исполнил интернациональный состав музыкантов под управлением Эноха фон и цу Гуттенберга.
Энох фон и цу Гуттенберг (полное имя — Георг Энох Проспер Филип Карл Теодор Мария Хайнрих Йоханнес Лепольд Хартман Гундерло барон фон и цу Гуттенберг) — глава одного из старейший дворянских родов Германии. Господин Гуттенберг входит в число самых богатых людей страны. Его имущество, к которому относятся замки и виноградники, лесные угодья и художественные коллекции, оценивается в 400 миллионов евро. Отец барона Эноха был госсекретарем, а сын, Карл Теодор Гуттенберг — министром обороны Германии.
Вопреки семейной традиции сам Энох стал не дипломатом, политиком или на худой конец виноделом, а дирижёром. Почему? Об этом Энох цу Гуттенберг рассказал журналисту Deutsche Welle Анастасии Буцко.
А. Буцко: Почему Вы стали именно дирижёром?
Э. Гуттенберг: Это очень личная история. Вообще-то я хотел стать композитором, мечтал об этом с детства. Но в качестве композитора я не удовлетворял свои собственные запросы — иначе говоря, не смог стать таким хорошим композитором, каким хотел. Поэтому я выбрал дирижёрскую стезю. Но и в качестве дирижёра я хочу говорить музыкой те вещи, которые я хотел, но не смог сказать как композитор. Я исполняю только музыку, смысл которой, размышления о сути бытия, о людях, глубоко меня трогает. Это может быть и композитор-евангелист, проповедник Бах, но может быть и Верди, который в своем «Реквиеме» (глубоко атеистическом произведении, одновременно неразрывно связанном с эстетикой итальянского католицизма), ищет ответы на те же горящие вопросы о смысле жизни. Меня интересует не произведение как таковое, а смыслы, за ним скрывающиеся, будь ли то философские или религиозные.
А. Буцко: У вас есть возможность работать с ведущими оркестрами мира — и вы делаете это, — но ни один из них не имеет для Вас такого значения как оркестр и хор KlangVerwaltung, который злые языки называют «приватным ансамблем Гуттенберга»...
Э. Гуттенберг: Давайте разберемся, что есть что: KlangVerwaltung — ансамбль высшего класса. В 2012 году мы получили премию «Эхо-классика» за запись Четвёртой симфонии Брукнера. Насколько я знаю, в том же году за эту премию с записью того же сочинения мы конкурировали с Берлинскими филармониками, но предпочтение отдали нам. Конечно, для непросвещенных название нашего оркестра звучит не так звонко, как имена национальных симфонических оркестров, но по качеству мы входим в самую высшую лигу. Отличие этого оркестра заключается в его устройстве: конечно, я в качестве дирижера являюсь primus inter pares, первым среди равных, я привношу свои идеи и концепции. Но в целом мы скорее содружество близких по духу, мы друзья, которые собираются и борются за идеальную интерпретацию. Для меня нет «первых и последних» пультов. Мы все — равноправные участники дискуссии и поиска. Преимущество такого устройства — результат является действительно общим результатом, общим достижением, за которым стоит каждый из музыкантов. Я же в качестве дирижёра получаю «на выходе» стопроцентный результат. В случае, когда работаешь в качестве гостя с другими, пусть и замечательными, оркестрами реализовать удается — в самом лучшем случае — процентов 70...
А. Буцко: Вы родились в одной из самых знатных и богатых семей Германии. Дало ли это вам какие-то преимущества — или было только обузой?
Э. Гуттенберг: О, на этот вопрос я могу вам сразу ответить: это было только обузой! К сожалению, я был единственным сыном в семье, у меня были только сёстры, и они повыходили замуж в другие семьи. Я не мог «уйти от ответственности». Если бы только у меня был брат, я бы сказал ему: забирай всё, мне ничего не надо, я хочу быть только музыкантом — и буду только приезжать к тебе в гости, чтобы побыть дома!
Фото с сайтов Международного фестиваля Мстислава Ростроповича и Эноха цу Гуттенберга.