И. Кленская: Добрый день. У микрофона Ирина Кленская и историк моды Александр Васильев. Приглашаем вас на бал! Посмотрим, как танцуют, как кружатся пары, вглядимся внимательно, как одеты великолепные женщины и прекрасные мужчины.
Вас так заинтересовала императорская фамилия.
А. Васильев: А есть люди, которых она не интересует? Мне повезло: я был знаком и до сих пор знаком со многими потомками этой семьи. Князь Михаил Романов встретился со мной в Германии и сказал мне: «Скажите, молодой человек, не вы ли тот самый Васильев, который в Париже написал книжку „Красота в изгнании“ и опубликовал там портрет моей бабушки в бриллиантах от Картье и в платье от Ворта?» Я сказал: «Я – тот самый». – «Молодец! Так держать!»
Расскажу вам об одной забавной встрече с великой княгиней Леонидой Георгиевной Романовой. Как-то, выходя из «Рица» в Париже, в смокинге, навеселе после коктейля (это было летом), на улице Риволи очень поздно ночью, около часа, я встречаю великую княгиню, которая прогуливает своего белого шпица. А так как шампанское придавало мне массу смелости, я сказал: «Ваше императорское высочество, как вы поживаете?» Она мне сказала: «Помаленьку, вот собачку прогуливаю». Она мне очень ловко ответила. Я бывал у неё дома.
И. Кленская: А какой дом?
А. Васильев: Дом в русском стиле. У неё много малахита, большой портрет её дочери – великой княгини Марии Владимировны, которая теперь глава Императорского дома. Она живёт в Мадриде, но портрет висел в Париже. У неё библиотека. Очень достойно, буржуазно, со вкусом.
В связи с русской модой нельзя не вспомнить о костюмах Романовых. Во-первых, в 1834 году они ввели придворную форму: придворные кокошники, придворные платья. Во-вторых, они организовали в Петербурге знаменитый бал 1903 года в русском стиле. Среди Романовых было много писаных красавиц, потому что они тщательно выбирали себе партии, и притом очень высокие партии. И конечно, вкус у них был отменный. Дамы одевались в Париже, в доме Ворта, и в Петербурге, в доме Бризак.
Члены императорской фамилии знали место и бриллиантам, и жемчугам. Бриллианты – только после пяти вечера
И. Кленская: Какие были приняты повседневные платья?
А. Васильев: Повседневные платья были хоть и очень модные, но скромные, потому что члены императорской фамилии знали место и бриллиантам, и жемчугам. Например, бриллианты никогда не носили днём. Это считалось дурным тоном и участью кокоток. Бриллианты – только после пяти вечера.
И. Кленская: А жемчуг можно?
А. Васильев: Жемчуг – конечно. Неблестящие камни можно носить до пяти, а после пяти, пожалуйста, переодевайтесь в блестящие.
И. Кленская: Как тонко! И закрытые платья?
А. Васильев: Да, дневные платья всегда закрытые. При дворе не принято гнаться за модой. Двор ни одной страны не может быть впереди планеты всей. Это считается очень неприличным.
И. Кленская: То есть то, что модно, не модно?
А. Васильев: Конечно. Посмотрите на Елизавету Английскую. Она одета с королевским достоинством, но никогда не бежит за модой. Здесь необходимо дать стать и статусность. Затем есть такая вещь, как этикет. При дворе очень чопорно и чётко следили за тем, что возможно, а что невозможно, что можно для приёма, а что можно для дома, что можно для гостей, а что можно для поездки.
И. Кленская: Что, например, невозможно для приёма?
А. Васильев: Невозможны глубокие декольте, голые спины, голые руки. Надо всегда следить за своей причёской, за своими корсетами, за тем, как люди стояли и ходили, сидели и разговаривали. Это ведь целый комплекс.
И. Кленская: Поведение прежде всего?
А. Васильев: Безусловно. Вы же не можете обратиться к члену королевской семьи с вопросом.
И. Кленская: Не могу.
А. Васильев: Никогда. Только член королевской семьи может задать вам вопрос. А вы можете лишь ответить. Вы должны ждать вопроса. А если вопроса к вам не последовало, вы ничего не можете сказать. Вы не можете спросить: «Ваше величество, как вы поживаете сегодня?» И в беседе, если она завязалась, вы не можете задавать личных вопросов.
И. Кленская: Саш, а когда можно было носить открытые платья? На балу?
А. Васильев: Только на балу. Они всегда были довольно закрытые, потому что наш двор славился чопорностью и стилем. Императрица никогда не носила короткие платья, хотя мода Первой мировой войны допускала это. У неё были больные ноги, и она никогда их не показывала. И именно из-за того, что она плохо ходила, в конце жизни она сидела в инвалидном кресле.
И. Кленская: На ней всегда были только длинные платья?
А. Васильев: Да. Она любила сиреневый цвет. Она считала, что сиреневый лучше всего подойдёт даме её положения. Наследницы спали по две в одной спальне.
И. Кленская: По две?
А. Васильев: Конечно, потому что они жили по-спартански. Наследник имел очень простую металлическую кровать. Они совершенно не утопали в роскоши. Из них не хотели сделать неженок. Их воспитывали настоящими патриотами своей страны. Они занимались спортом, ездили на охоту, учились, считали и писали, знали языки.
И. Кленская: Умели готовить, и стирать, и шить?
А. Васильев: Я не уверен, что они умели готовить, стирать и шить. Но уж вышивать они точно умели. И никогда не бравировали подарками. Например, ко дню рождения каждой из великих княжон дарили по одной жемчужине. И к совершеннолетию создавалось колье.
И. Кленская: Красиво!
А. Васильев: Да. Но никогда их не баловали так, как сейчас новые русские балуют своих детей. Императорская семья была примером.
И. Кленская: По жемчужине каждый год – так складывалось ожерелье, которым ты дорожишь. И это твоя семейная гордость.
А. Васильев: Но жемчужины должны быть немаленькие, потому что иначе вы к восемнадцати годам обхват шеи не сделаете.
Объём талии, самый обычный в ту пору, был 48–53 сантиметра. Объём груди, наоборот, был крупный, например, 98 сантиметров, а бёдра – 90
И. Кленская: Поговорим о мужской одежде.
А. Васильев: Наша императорская семья носила в основном военные формы, потому что все её члены были военными.
И. Кленская: Какая выправка!
А. Васильев: Многие мужчины носили корсеты, потому что они следили за талией. Мужская талия тоже должна быть стройной и тонкой.
И. Кленская: Я рассматриваю фотографии: многие торжественные платья – это старинные русские костюмы. Почему такая любовь?
А. Васильев: Потому что они любили свою страну. Поймите, они любили её историю, они любили её прошлое. А ведь сегодня вы найдёте кокошник только в ансамбле «Берёзка» или у Бабкиной.
И. Кленская: Это бальное платье, да?
А. Васильев: Это карнавальный, маскарадный костюм. И Николай II был в костюме, и Александра Фёдоровна, и её сестра, и сестра императора. Это был огромный бал 1903 года, когда все были одеты в русские костюмы XVII века: некоторые подлинные, некоторые специально изготовленные. Было очень важно показать связь времён.
И. Кленская: Саш, вы говорите, что было немодно гоняться за модой. Но как тогда им приходилось одеваться? Они придумывали свою моду? У них были свои модельеры?
А. Васильев: Как я уже сказал, их любимым модельером был парижский дом моды «Ворт».
И. Кленская: Чем он так полюбился?
А. Васильев: Это был самый лучший модельер XIX века. Они никогда не ездили к нему на примерки. Однажды сняв их мерки, он изготавливал манекен. Все платья шились на этот манекен, а затем отправлялись прямо в Петербург, а они просто платили по счёту. Как только параметры менялись, они высылали письмо с изменениями. Но так как все дамы следили за собой и носили корсет, то утягивались именно в нужные формы. Объём талии, самый обычный в ту пору, был 48–53 сантиметра.
И. Кленская: Это что ж такое-то!
А. Васильев: Это объёмы талии в корсетах. Объём груди, наоборот, был крупный, например, 98 сантиметров, а бёдра – 90. Так что грудь всегда была больше бёдер. Это считалось шикарно.
И. Кленская: Ну это и сейчас считается шикарно, согласитесь, Саш?
А. Васильев: Да, так что надо утягиваться.
И. Кленская: Я листаю вашу книгу. Вот портрет Анастасии.
А. Васильев: Да-да. Она в придворном кокошнике и в придворном платье работы знаменитого дома придворных платьев Ольги Бульбенковой, который находился в Петербурге и снабжал весь двор именно придворными платьями.
Наши придворные костюмы отличались особенной чопорностью и особенным укладом. И только в украшениях вы можете отойти от регламента
И. Кленская: Были какие-то традиции придворных платьев?
А. Васильев: Да. Все они были опубликованы в реестре 1834 года. В частности, каждому разряду придворных дам предписывался определённый цвет. Ведь придворные платья распространялись не только на семью Романовых, но и на всех фрейлин и на всех дам, которые были приняты при дворе. И приехать на торжественный бал без придворного платья считалось невозможным. Поэтому все дамы имели форменное придворное платье. Например, императрица – в платье из серебряной парчи. Розовые платья допускались великим княжнам, синие и тёмно-бордовые – фрейлинам, а тёмно-зелёные – дамам, которые могли приезжать со стороны. Вышивка тоже была регламентирована. Колосья разрешались придворным дамам, а фантазийный виноград – дамам, которые приезжали ко двору, для того чтобы быть представленными.
Наши придворные костюмы отличались особенной чопорностью и особенным укладом. И только в украшениях вы можете отойти от регламента. Например, современники придворной жизни в своих воспоминаниях пишут, у кого какого размера были жемчуга, какого размера – изумруды, какого размера – пуговицы к придворному платью и из чего они были сделаны: «Госпожа Зиновьева поразила всех пуговицами из изумрудов размером с голубиное яйцо, а вот княгиня Юсупова – размером своих жемчугов».
И. Кленская: Я слышу вальса звук прелестный, томный, и бал пленительный, и очаровательные воспоминания… Бал продолжается. Русские красавицы, кажется, кружатся в вальсе, а мы не можем насмотреться на них.
А. Васильев: Они были хороши. А мы – хуже, потому что в те годы, когда игом правила советская власть, был очень сильно подпорчен генофонд. И люди никак не хотят это признать, потому что им больно. Ведь мы все чьи-то дети. И как признаться в том, что что-то было плохо в родителях или в дедах? Не хочется, потому что все мы их любим. Тем не менее на генах это отражается. А я считаю, что гены – это как цветочки в саду: настурции красивы, и ромашки красивы, и маргаритки красивы; а розы – что-то другое, и гладиолусы что-то другое; пионы или ирисы никак нельзя спутать. А нас всех называли просто, одним словом: «цветы». Или «народ». Так же, как и собаки. Чем такса плоха? А сенбернар? Свой характер. Но бывает и дворняжка. А бывает умная дворняжка. Бывает добрая, преданная, но всё равно дворняжка. И никак из неё бульдожки не сделаешь. Так и с русскими красавицами. Если мы оцениваем красавицу только по параметрам её груди, ног, талии, бёдер, цвету глаз и длине волос, то наши красавицы прекрасны. На подиумах мира их сейчас работает немало. Но и тогда работало немало. Только прибавлялся интеллект, образование, душевная красота, стать.
И. Кленская: Каждая женщина – это история, сюжет. Например, Анастасия Вяльцева.
А. Васильев: Анастасия Вяльцева была знаменита в 1890–1900-е годы. Она рано скончалась и считалась не только очень красивой, но и самой богатой женщиной России эпохи Николая II. Она, единственная из всех женщин России, имела собственный вагон на железной дороге. Вяльцева жила не в отелях, а в собственных апартаментах, которые путешествовали из города в город. Когда заканчивался концерт, она возвращалась в свой вагон, который был обставлен с имперской роскошью. Там был музыкальный салон для репетиций, пианино, диваны. Там же у неё была ванная комната, её спальня. И она переезжала в следующий город. Ночью она ехала, с утра у неё был завтрак, там работала прислуга, и начинались гастроли. Но самое интересное, что стало с вагоном Вяльцевой.
И. Кленская: Что?
А. Васильев: После революции он стал вагоном Иосифа Виссарионовича Сталина. Вяльцева была очень талантливой исполнительницей уникальной красоты. Она пела с душой и имела массу бриллиантов. Их всегда дарили поклонники. Раньше существовала система бенефисов. Когда дамы успешно выступали на сцене и объявляли бенефис, то все сборы от зала шли ей. Иметь бенефис считалось очень почётным. Кроме этого, подарки и подношения от публики тоже шли ей. Например, во время гастролей в городе Харбин (Маньчжурия в 1900-е годы была населена русскими, потому что русские основали этот город) Вяльцевой подарили страусовый веер. На каждом из пёрышек была приколота бриллиантовая брошечка. Она раскрыла веер, а он весь блестел бриллиантами. Это было подношение от Купеческого собрания.
И. Кленская: Изящно!
А. Васильев: Изящно и симпатично.
Княгиня Ирина Юсупова была урождённой Романовой, но Романовой очень чистой крови, потому что и отец, и мать её – Романовы, троюродные брат и сестра. И, несмотря на это, она вышла очень красивой, статной и считалась одной из самых элегантных женщин России. Она вышла замуж за Феликса Юсупова. А когда уехала в Париж, то открыла вместе со своим мужем дом моды «IrFe», где она была и топ-моделью, и хозяйкой одновременно.
И. Кленская: Чёрное платье, нитка жемчуга – она придумала свой стиль.
А. Васильев: Да, безусловно! У неё всегда была прямая спина. А мы это потеряли, потому что корсеты снялись, и всё стало по-другому.
Каждая женщина и каждый мужчина, если ему или ей нравится одеваться, нравится краситься, нравится выходить в свет, имеет право на всё что угодно
И. Кленская: Саш, а как сложилась судьба Юсуповой?
А. Васильев: Ирина Юсупова родила дочку.
И. Кленская: В Париже?
А. Васильев: В Париже, от Феликса Юсупова, своего мужа. Впоследствии она вышла замуж за графа Шереметева. От этого брака родилась ещё одна дочка, Ксения Шереметева, которая вышла замуж за греческого предпринимателя Сфирис и стала Ксенией Сфирис. У неё родилась ещё одна дочка – Татьяна Ильинична Сфирис. Это замечательная семья, которая очень долго хранила традиции, устраивала в Париже любительский театр, потому что Юсуповы всегда устраивали театр.
С домом моды Юсуповы провалились. В 1929 году они разорились окончательно. Идея моделей у них была очень хорошая. У них были даже свои духи и свои шампуни. Духи, которые производили Ирина и Феликс Юсуповы, делились по цветам волос: IrFe блондинка, IrFe брюнетка и IrFe рыжая.
И. Кленская: Как красиво! Только для меня.
А. Васильев: Только для вас.
И. Кленская: Ирина Юсупова устраивала в Париже роскошные музыкальные вечера и говорила, что, когда она слушает музыку Шопена, особенно вальсы, ей вспоминается снежный Петербург, и сердце замирает.
Знаменитая модель двадцатых годов Галина Горленко – ваша знакомая. Какая она была?
А. Васильев: Галочка была небольшого роста, очень живая, светская, дружила с другими старинными манекенщицами. Когда я приходил к ней на обед, у неё была, например, Мисс Россия 1938 года Женя Дашкевич.
И. Кленская: О чём они говорили?
А. Васильев: А о чём обычно говорят женщины? О жизни, о ценах, о модах, о погоде. Конечно, общество было очень хорошее. У неё был красивый подвальчик, где лежали старинные платья, которые достались ей от её тётки, княгини Марии Орловой.
Я просыпаюсь с радостью, думая о том, как прекрасен сегодняшний день
И. Кленская: А вы видели эти платья?
А. Васильев: Все они сейчас в моей коллекции. Как же я их не видел?
И. Кленская: Расскажите о них.
А. Васильев: Роскошные платья! Одно из самых красивых платьев было сделано из египетской шали на чёрном тюле и инкрустировано настоящим серебром. Оно весит около семи килограммов (Очень тяжёлая вещь!) и создаёт женщинам совершенно прямой силуэт, потому что всё обтянуто египетской шалью. Княгиня Орлова купила его в Константинополе в 1921 году.
Большинство этих красавиц я знал. Вот, например, Ксения Триполитова. Эта русская балерина до сих пор сохраняет очень живой характер. Скажем, утром, когда она выходит к завтраку, она порой даже не надевает кофточку, а появляется только в лифчике. Она сказала: «Ну я же балерина, у меня красивая фигура». И действительно, фигура у неё очень красивая. Сказать, что она не хороша, я не могу.
И. Кленская: «Я – маленькая балерина в большом балете», – говорила о себе Ксения Триполитова. Она танцевала в дягилевских балетах «Жар-птица», «Спящая красавица» и «Аполлон Мусагет», но всегда была на вторых ролях. Может быть, именно таким актрисам, как Ксения Триполитова, Вертинский посвятил свой романс:
Я – маленькая балерина,
Всегда нема, всегда нема,
И скажет больше пантомима,
Чем я сама.
И мне сегодня за кулисы
Прислал король
Влюблённо-бледные нарциссы
И лакфиоль.
Вы общались с прекрасными женщинами после семидесяти.
А. Васильев: И после девяноста, и после ста.
И. Кленская: После ста? А кто это?
А. Васильев: Моей самой пожилой подруге, Надежде Дмитриевне Нилус, было сто семь лет, когда она скончалась в здравом уме. Она тщательно следила за собой: красилась, одевалась, душилась и регулярно вызывала себе маникюршу, для того чтобы всё было в порядке. Женщина не имеет возраста, и это важно знать.
И. Кленская: В это важно поверить.
А. Васильев: Вы должны делать это для себя, а не для других, и получать от этого удовольствие. Поэтому я считаю, что каждая женщина и каждый мужчина, если ему или ей нравится одеваться, нравится краситься, нравится выходить в свет, имеет право на всё что угодно, потому что душа не стареет, а стареет, к сожалению, тело. И, поверьте, возраст выдают наши руки и наши морщинки. А глаза и сердце часто остаются очень молодыми. Просто тело не поспевает за ритмом, в котором нам хотелось бы жить.
И. Кленская: Но нельзя сдаваться. Когда я читаю ваши книги, я думаю: эти замечательные женщины не сдаются, они не покоряются ни возрасту, ни настроению.
А. Васильев: Надо стараться сохранить хотя бы весёлое настроение. Я считаю, что каждый день должен быть в радость.
И. Кленская: А как вам удаётся сохранить весёлое настроение?
А. Васильев: Я просыпаюсь с радостью, думая о том, как прекрасен сегодняшний день.
И. Кленская: Так считает историк моды Александр Васильев. Спасибо, что были с нами. Программу вела Ирина Кленская. Удачных всем дней.
