Музыкальная летопись эпохи – так можно назвать Симфоническую поэму Александра Мосолова. Мировая премьера сочинения состоится 27 сентября в Большом зале Московской консерватории. Исполнит сочинение Симфонический оркестр радио «Орфей». О некоторых произведениях концерта «Неизвестный Мосолов» и проекте «Возрождаем наследие русских композиторов» с художественным руководителем и главным дирижёром коллектива Сергеем Кондрашевым поговорил Андрей Ноздреватых.
"Библиотеку радио «Орфей» в музыкальных кругах Москвы сравнивали даже с утерянной библиотекой Ивана Грозного".
А. Ноздреватых: Концерт «Неизвестный Мосолов» – это финал уже третьего сезона грандиозного проекта «Возрождаем наследие русских композиторов». Это совместный проект радио «Орфей» и компании «Юнипро» – нашего партнёра, наших давних друзей, без которых этот проект не состоялся бы. В рамках проекта мы восстанавливаем уникальные рукописи и редчайшие издания из архива радио «Орфей».
Мне доводилось держать в руках эти восстановленные реставраторами книги, бережно листать их страницы. И ощущения, которые возникают в этот момент, наверное, можно сравнить с ощущениями верующего человека, прикоснувшегося к святыне. Вы же, Сергей, не просто прикасаетесь к этим восстановленным партитурам. Вы их возрождаете, воплощаете в звуки, исполняете. Какие ощущения вызывает у вас проект «Возрождаем наследие русских композиторов»?
С. Кондрашев: Я могу сравнить нашу работу с работой реставраторов, в чьи руки (случайно или не случайно) попадают шедевры, которые нужно восстановить в первоначальном виде, не нарушив сути, сохранив художественную ценность и оставив артефактом, или с работой археолога, который вдруг находит сокровища, и оказывается, что город был на двести лет старше, а племена появились здесь на несколько тысяч лет раньше.
На самом деле это очень интересно. Именно с этой миссией – открывать и восстанавливать – я и пришёл работать на радио «Орфей» и в нашу большую организацию. У нас сохранилась одна из самых старых нотных библиотек, которая ведёт свою историю с 20-х годов XX века. Библиотеку радио «Орфей» в музыкальных кругах Москвы сравнивали даже с утерянной библиотекой Ивана Грозного.
К сожалению, после лихих девяностых не всё в этой библиотеке сохранилось, но большая часть всё-таки уцелела. Библиотека была разобрана. Я также держал в руках восстановленные экземпляры партитур и учебников. Когда что-то находишь в этих мешках, где какие-то страницы оборваны, что-то утеряно, что-то испортилось после многочисленных наводнений, возникает совершенно необыкновенное ощущение, будто ты прикасаешься к истории. Многое из этого не было известно никому из широкой аудитории слушателей, да и музыкантов. Это попало в руки библиотекарей, а потом – сотрудников радиостанции «Орфей» и руководителей коллективов, которые работают на радио.
"А вы знаете, сколько Мосолова лежит у нас на полках?!"
А. Ноздреватых: В первом сезоне был Аренский, опера «Рафаэль». Во втором сезоне мы знакомили аудиторию с Головановым.
С. Кондрашев: С Головановым-композитором.
А. Ноздреватых: Да. Все знают его как дирижёра. И вдруг мы стали открывать потрясающего композитора Голованова. Нынешний сезон – это сезон Александра Мосолова. Помню, как год назад продюсер проекта Оксана Сереженко подошла ко мне и радостно сказала: «А ты знаешь, что мы в следующем году играем Мосолова?» Я радостно закивал головой, судорожно вспоминая эту фамилию. Помню, что она мелькала где-то в моём сознании. Потом начал изучать, послушал записи Симфонического оркестра радио «Орфей» и, конечно, пришёл в восторг. А как происходило ваше знакомство с Мосоловым?
С. Кондрашев: Вы знаете, мне очень повезло. У нас был замечательный педагог по современной музыкальной литературе, и мимо Мосолова мы не прошли, хотя очень многие студенты консерваторий обходят эту фамилию. Нам чуть-чуть рассказали о Мосолове, мы немного поговорили о том, что происходило в 20-е годы, послушали тот самый «Завод». Это, пожалуй, единственное произведение, которое существует в большинстве фонотек, потому что больше ничего нет.
С. Кондрашев: Поэтому фамилия Мосолов осталась в памяти со студенческих времён, но это была маленькая-маленькая звёздочка на большом композиторском небосклоне. А когда мы стали открывать партитуры, сотрудники нашей библиотеки сказали нам затаённо: «А вы знаете, сколько Мосолова лежит у нас на полках?!» Все заинтересовались и начали копать, листать, восстанавливать, подправлять и заниматься огромной, сложнейшей редакторской и корректорской работой, которой в своё время занимались целые издательства.
А. Ноздреватых: Сейчас предлагаю послушать тот самый «Завод». Музыка машин в вашем исполнении. Симфонический оркестр радио «Орфей», дирижёр – Сергей Кондрашев.
А. Ноздреватых: После этой музыки в студии буквально запахло маслом, ржавым железом. Кстати, здесь Мосолов использует интересный инструмент – лист железа. Вы тоже принесёте его в консерваторию?
С. Кондрашев: «Завод» не может состояться без листа железа. Конечно же, он будет. Самая ответственная партия. Лист должен быть качественным и звучать хорошо.
А. Ноздреватых: «Завод. Музыка машин» – это, скажем так, хит Мосолова.
С. Кондрашев: Это его визитная карточка.
А. Ноздреватых: В 30-е годы это произведение было очень популярно и в Европе.
С. Кондрашев: В своём письме Иосифу Виссарионовичу Мосолов указал, что в Европе его исполняют с большим успехом и бисируют множество раз. Именно «Завод» был указан в письме Сталину.
"Симфоническая поэма касается темы разрушения религиозных основ и устоев, на которых держалась дореволюционная Россия".
А. Ноздреватых: Но на нашем концерте 27 сентября состоятся и премьеры других сочинений. В частности, это Симфоническая поэма Александра Мосолова. Расскажите, пожалуйста, об этом сочинении.
С. Кондрашев: Сочинение очень сложное, многоплановое по содержанию и по смыслу. Это исторический экскурс в то, что происходило в 20–30-е годы. Слушателям это проще всего представить визуально, поскольку мы часто видели кадры рушащихся церквей, падающих крестов. В основном Симфоническая поэма касается темы разрушения религиозных основ и устоев, на которых держалась дореволюционная Россия.
Это сочинение о той большой духовной катастрофе, которая постигла Россию после революции и продолжалась фактически вплоть до 90-х годов, когда потихонечку началось восстановление того, что было разрушено, поругано и уничтожено.
А. Ноздреватых: Я слышал запись этого сочинения в вашем исполнении. Можно сказать, что оно построено на цитатах. Но это не просто попурри. При помощи этих совершенно разных цитат композитор строит картину уничтожения и разрушения. В первой части он использует цитаты православных песнопений.
С. Кондрашев: Причём абсолютно точные цитаты канонических песнопений Русской православной церкви. Там звучат очень многие напевы: и пасхальные, и «Со святыми упокой». Всё это воспроизводится в точности и вплетено в симфоническую ткань. Композитором мастерски сопоставляются мир дореволюционный, представляемый как раз теми самыми напевами, и новый мир, мир разрушения, как я его чувствую.
Есть и другой взгляд, что это новый мир созидания. Но, по моему мнению, основная идея этого сочинения – идея разрушения. Я думаю, что эту идею поняли в те годы. Потому-то мы и узнали о Симфонической поэме только сейчас, в XXI веке. Она так и осталось в столах, на полках, и до последнего времени о ней ничего не было известно.
А. Ноздреватых: А самого Мосолова отправили в лагерь. В первой части Симфонической поэмы звучат песнопения Русской православной церкви.
А. Ноздреватых: Во второй части Александр Мосолов тоже использует много цитат. Что он рисует при помощи них?
С. Кондрашев: Он рисует картины нового, меняющегося, вторгающегося мира, нарождающегося класса пролетариата. Я бы сказал, что вторая часть Симфонической поэмы звучит не очень приглядно. И, опять же по моему мнению, первая часть, которая посвящена революции и особенно предшествующему ей периоду, ближе сердцу Мосолова, несмотря на то что мы считаем его ультраавангардистом и основоположником конструктивистского стиля в музыке.
"Острая сатира всегда была свойственна Мосолову".
А. Ноздреватых: Александр Мосолов очень сильно изменился во второй половине жизни, говорят все музыковеды. Как это проявилось в музыке?
С. Кондрашев: После того как он целый год провёл в лагере (в районе Рыбинска, в Ярославской области), в его жизни произошла трагедия. Он называл себя «покойный Мосолов». Он так представлялся на протяжении многих и многих десятилетий, даже когда снимал трубку телефона.
Я думаю, что он был не просто надломлен, а полностью сломлен. И тот бунтарский, юношеский дух и запал новизны, который мы слышим в «Заводе», если не потух полностью, то очень сильно сгорел.
Мосолов стал заниматься в основном обработками народных песен для Северного хора. Не было больших полотен, не было открытий, не было чего-то взрывающе нового. Как композитор он был сломлен. Остался аранжировщик, остался оркестровщик. Но того Мосолова, которого мы знали в 20–30-е годы, уже не было. Некоторые сочинения шли в ногу со временем, с эпохой и, как вежливо говорят о них музыковеды, писались по заказу. Среди них есть замечательные произведения.
А. Ноздреватых: Например, сюита «Выходной день в парке». Когда я слушаю эту сюиту в вашем исполнении, я ярко представляю себе кадры из кинофильмов 50-х годов. В этой сюите содержится светлый-светлый задор. С одной стороны, я вижу пионеров с красными галстуками в этом парке, воздушные шарики и ощущаю такое ожидание праздника, будто коммунизм уже вот-вот наступит. С другой стороны, я слышу даже какую-то издёвку.
С. Кондрашев: Острая сатира всегда была свойственна Мосолову. Вообще, всё его творчество после того, что произошло с ним в 30-е, проходит сквозь призму язвительной сатиричности. Это можно почувствовать, заметить, а можно и не увидеть. Но он вынужден был выживать, потому что мир поменялся окончательно. А как дальше жить? 1938 год, ещё вся жизнь впереди. Надо что-то делать, надо творить. В том стиле, за который его сломали, он работать уже не мог и потому пошёл в ногу со временем. Появлялись и светлые моменты, такие как сюита «Выходной день в парке». Я тоже чувствую, что это сатира, издёвка, но со знаком плюс. Те, с кем можно ещё поговорить и обсудить 50-е годы, тоже с радостью и светом воспринимают это время. Это музыка 50-х, но никак не катастрофа 20-х и 30-х, о которой говорил и писал Мосолов в Симфонической поэме.
А. Ноздреватых: Давайте послушаем «Марш физкультурников» из сюиты «Выходной день в парке».
А. Ноздреватых: Я даже почувствовал привкус газировки.
С. Кондрашев: И мороженого.
"Это большая звезда, которую насильно стащили с небосклона и фактически уничтожили".
А. Ноздреватых: Для себя я определил Александра Мосолова как забытого гения. Недавно я пытался прочитать книжку одного музыковеда о Мосолове и прочёл там слова «композитор второго плана». Меня это даже обидело. Для меня он, безусловно, композитор первого плана. А кто для вас Мосолов?
С. Кондрашев: Когда мы осуществляли звукозаписывающий проект, Мосолов для меня из маленькой звёздочки превратился в большую звезду, но всё же первой половины XX века. Тот Мосолов, который жил и писал до своего ареста, и тот Мосолов, который вернулся из лагеря, – это два разных человека.
Для меня это большая звезда, которую насильно стащили с небосклона и фактически уничтожили. Но если бы человека не травили и дали ему творить так, как он хотел, и то, что он хотел, то, несомненно, сегодня мы знали бы Мосолова стоящим на одном уровне с Прокофьевым и Шостаковичем. А некоторые музыковеды предполагают, что в чём-то он был даже сильнее своих товарищей и современников.
А. Ноздреватых: 27 сентября в Большом зале Московской консерватории концерт «Неизвестный Мосолов». Я желаю вам успеха, Сергей.
С. Кондрашев: Огромное спасибо. Я надеюсь, что слушателей, пришедших в зал, не разочарует та новая звезда, которую мы стараемся всем показать и открыть уже в XXI веке, – фигура Александра Мосолова.
А. Ноздреватых: И в завершение фрагмент сюиты «Выходной день в парке», «Бег с эстафетой». Симфонический оркестр радио «Орфей», за дирижёрским пультом Сергей Кондрашев.