Владимир Овчинников (Россия) получил звание народного артиста России – высшую награду и самое почетное звание для российского исполнителя – от президента В. В. Путина в 2005 году. Он является единственным пианистом в мире, ставшим победителем двух престижнейших международных конкурсов: Международного конкурса им. П. И. Чайковского (1982) и Международного конкурса пианистов в Лидсе (Великобритания, 1987). Победа на конкурсе в Лидсе дала старт его блестящей международной карьере, начавшейся с триумфального дебюта в Лондоне в присутствии королевы Елизаветы. Владимир Овчинников выступал со многими выдающимися оркестрами, в их числе – Чикагский и Монреальский симфонические оркестры, все ведущие оркестры Лондона, Резиденц-оркестр в Гааге, «Халле-оркестр», Лейпцигский «Гевандхаус», Королевский шотландский национальный оркестр и «Тонхалле-оркестр». Он часто играет в сопровождении российских коллективов, в их числе – симфонические оркестры Московской и Санкт-Петербургской государственных филармоний, а также Государственный академический симфонический оркестр России им. Е. Ф. Светланова, с которым он гастролировал во Франции, Нидерландах, Северной и Южной Америке.
Можно я начну с довольно традиционного вопроса – что Вы думаете о нынешнем конкурсе, его уровне, участниках?.. И действительно ли произошел тот качественный скачок, который нам обещали организаторы?
Владимир Овчинников: Для меня, конечно, это был важный момент в жизни – приглашение в жюри конкурса, потому что в свое время я был непосредственным свидетелем и участником конкурса, человеком, знающим его изнутри. Очень приятно слушать концерты нынешнего конкурса в обновленном Большом зале Московской консерватории с прекрасной акустикой и большим интересом со стороны публики. И действительно каждый из исполнителей, кого отобрали (за редким исключением) для участия в конкурсе, представляет собой интересную личность. Приятно и то, что все участники разные, с разными возможностями и пристрастиями. Но в целом исполнительский уровень очень высок. Отмечу некоторые моменты, связанные с программой, например, классические произведения или произведения Чайковского, по которым сразу можно понять уровень пианиста. Эти самые моменты говорят о том, что уровень вкуса современной музыкальной молодежи действительно заметно вырос.
Слушая с первого тура эти выступления, я, прежде всего, для себя отметила, что программа невероятно сложная, но вместе с тем она и более свободная, и более обширная по сравнению с предыдущими конкурсами…
Тут дело в том, что уровень самого Конкурса имени великого Чайковского всегда был очень высоким. И те ребята, которые заявляют на нем о своем музыкальном искусстве московской публике, выходя на сцену Большого зала консерватории, конечно, должны иметь за плечами очень обширный репертуар. Тогда они имеют право высказать свои музыкальные мысли по поводу выбранной программы. Поэтому условия конкурса и предъявляют столь серьезные требования к каждому конкурсанту. И в этом отношении я всегда жду нового тура просто для того, чтобы понять, насколько мои предпочтения относятся к тому или иному участнику. Часто так бывает, что от тура к туру лидеры меняются: кто-то не выдерживает накала конкурсных страстей или просто сложного испытания самих программ. Я считаю, что на этом конкурсе мы уже имеем не три, а четыре тура, и все эти туры очень серьезные, они предъявляют к исполнителям очень суровые требования. Конечно, и зрители, и члены жюри приходят слушать молодых музыкантов с большим желанием получить яркие впечатления от этого процесса, и, что отрадно, они их действительно получают.
Безусловно, и я сама тому свидетель… Скажите, а бурная реакция публики, не влияет ли она на решение жюри?
Нет, конечно, не влияет. Мало того, даже среди членов жюри мы не имеем права обсуждать наши впечатления и предпочтения. Но, судя по тому, как проходят конкурсные прослушивания, в целом в своих предпочтениях мы сходимся. В этом, безусловно, есть своя объективность, и мнение выдающихся музыкантов, которые собираются в жюри, на своем высшем уровне примерно одинаковое.
Не могу не спросить две вещи о судействе. Во-первых, не мешает ли Вам новая и довольно витиеватая система баллов? Нужно ли Вам это понимать, или Вы просто выставляете свою оценку, а дальше, как говорится, это уже не Ваша история?
Знаете, мне кажется, что мне как раз нет необходимости это понимать, потому что в своем листе я просто обозначаю свои приоритеты. И в данном случае, не очень хорошо понимая эту систему (возможно, она более объективно оценивает общее положение), я не рассчитываю на нее, а рассчитываю на свои собственные воспоминания об исполнителях. Поэтому я пытаюсь максимально раздвинуть рамки своих предпочтений или наоборот антипатий.
А когда Вы выставляете оценку человеку уже за третий тур, учитываете ли Вы свои воспоминания с первого и второго тура. Они как-то присутствуют в Вашей голове, или Вы каждый раз ставите оценку с чистого листа?
Они, безусловно, присутствуют, потому что те ребята, которые прошли в финал, они уже достойны высоких званий, медалей, дипломов и так далее. Но прелесть конкурса, может быть, и заключается в том, что каждый тур преподносит новые сюрпризы. Бывает человек кое-как прошел во второй тур – то он был более интересен, то мало выразителен – но финал может перевернуть все с ног на голову. И в данном случае момент воспоминания предыдущих туров должен присутствовать, но то сильное впечатление от непосредственного исполнения в данный момент будет все же решающим. Это обычная конкурсная практика. И в этом отношении, должен сказать, всегда имеет преимущество человек, который играет последним. Я помню свой конкурс в Лидсе, где так получилось, что в финале я играл последним. В конце концов, тогда я получил золотую медаль и первую премию. И мы тоже с большим интересом и надеждами будем ждать финала Конкурса Чайковского, потому что в этом году он действительно особенный.
Полостью беседу с Владимиром Овчинниковым слушайте в прикрепленном аудиофайле.
