В Москве завершился Первый фестиваль «Видеть музыку», организованный Ассоциацией музыкальных театров России под предводительством Георгия Исаакяна.
Форум длился без малого два месяца, на него съехались коллективы со всей страны — от Петрозаводска и Краснодара, Крыма и Дагестана до Якутска, Иркутска и Улан-Удэ. Основная идея фестиваля — представить музыкальный театр в имеющемся многообразии, заявить о нем как о феномене культурного пространства России. Исаакян заверил журналистов: «Принцип нашего отбора — никакого отбора: что театры считают для себя программным на сегодня, то они и показывают в столице».
Каждый коллектив-гастролер познакомил публику с одним наименованием. Исключение сделано лишь для петербургского «Зазеркалья», чьи полномасштабные гастроли прошли на Новой сцене Большого театра. Коллектив празднует в наступившем сезоне тридцатилетие и по этому случаю привез в Москву целых семь спектаклей — как новые, поставленные в течение последних двух сезонов («Мадам Баттерфляй», «Газета», «Ноев ковчег», «Джанни Скикки» и «Директор театра»), так и те, что давно завоевали любовь и признание публики. К последним относятся «Любовный напиток», два десятилетия назад получивший «Золотую маску», и «Сказка о соловье, императоре и смерти» — музыкально-драматическое действо по мотивам знаменитого произведения Андерсена, появившееся в афише труппы на рубеже веков и стабильно собирающее зал.
Из новых спектаклей особая удача «Зазеркалья» — «Мадам Баттерфляй» в постановке Александра Петрова и Павла Бубельникова. Пуччиниевская кровавая трагедия разворачивается в традиционном японском саду камней, совмещая в себе черты веристской мелодрамы и философской притчи. Основная идея — предательство веры предков, за которое героиню и ждет неминуемое наказание. Исполнившая главную партию прима театра Ольга Шуршина достигает необыкновенных высот реалистического воплощения роли, а ее проникновенный вокал рисует щемящий образ несчастной гейши. Вечная любовь «Зазеркалья» к Россини подтвердилась в Москве редким комическим опусом — «Газетой». Постановщик Софья Сираканян осовременила контекст: повествуя о перипетиях любовных многоугольников, связала их не с печатным изданием, а с телевидением. Россиниевское брио певцов и аккуратная, ажурная оркестровая игра под управлением Анатолия Рыбалко доказали полную состоятельность претензий питерцев на репертуар комического бельканто.
Не менее интересна и последняя работа коллектива — редкий на наших просторах бриттеновский «Ковчег». Режиссер Александр Петров устраивает неформальный интерактив: детям и их родителям раздают ноты духовных песнопений, и зал вместе с артистами славит Христа. Сама постановка преследует скорее воспитательно-просветительские цели, нежели задачи самовыражения, но, безусловно, и такие действа нужны, тем более в детском театре.
Среди спектаклей-гастролеров, продолживших фестивальный марафон, стоит выделить два: редкую оперу-ораторию Генделя, привезенную Башкирским театром оперы и балета, и музыкально-пластический спектакль «Анна и адмирал» из Иркутска. В «Геракле» приятно удивил уровень музицирования: точный, изящный оркестр под предводительством Артема Макарова убеждал, что барокко у нас умеют заниматься не только в столицах, но и в провинции. Крепкий каст, где лидировали виртуозка Диляра Идрисова (Иола) и артистически яркая Лариса Ахметова (Деянира) авторитетно заявил о барочных певцах из Башкирии, слушать которых сплошное удовольствие. Постановка Георгия Исаакяна объединила «век нынешний и век минувший»: по-античному статуарный хор-комментатор, герои, облаченные в длинные одеяния, и одновременно — атмосфера современной среднестатистической квартиры, призванная приблизить коллизии мифологического сюжета к пониманию сегодняшней публики.
«Анна и адмирал» — явление нового типа мюзикла, где основная нагрузка ложится не на музыку и пение, а на драматическую игру, танец и световое оформление. История любви отважного адмирала Колчака и дочери ректора Московской консерватории Анны Сафоновой-Тимиревой рассказана режиссером Анной Фекетой через многоликие картины трудного пути верной спутницы неудачливого верховного правителя России. Лагерная жизнь и тюремный быт контрастируют с балами, светской болтовней и трогательными сценами между навек соединенными Анной и адмиралом.
В финале смотра в День народного единства в Музтеатре Станиславского и Немировича-Данченко прошли круглый стол, презентация проектов современных композиторов и торжественный гала-концерт.
Вторая половина фестиваля оказалась не менее яркой и разнообразной, чем первая, подарила столице встречу не просто с хорошими спектаклями, но порою с подлинными шедеврами. К таковым, бесспорно, стоит отнести работу «Санктъ-Петербургъ Оперы» — «Не только любовь» Родиона Щедрина, режиссер Юрий Александров.
Без преувеличения можно сказать, это одна из самых выразительных и удачных постановок известного мастера за последние годы. Александров не стремился быть модным, как это часто с ним случается в классических опусах, и представить слишком оригинальную концепцию. Он честно воплощал музыку Щедрина и либретто Василия Катаняна (по рассказам Сергея Антонова), достигая качества высокого искусства, не омраченного псевдоноваторством и всевозможными «выкрутасами». Оформление Вячеслава Окунева просто и непритязательно, видеопроекция на заднике, рисующая сельские картины, даже несколько прямолинейна, если не примитивна. На этом фоне однозначно удачны костюмы, созданные художником, — точно воспроизводящие забавную колхозную «моду» полувековой давности с деревенскими цветастыми платками у женщин и своеобразным кэжуал (пиджаки от костюмов в сочетании со спортивными штанами и неизменными кепи) у мужчин. Но главное в постановке не это: сильная ее сторона — ярчайшие образы, характеры, выстроенные режиссером по законам музыкальной драматургии.
Удалось не только лицедейство: «частушечья» опера спета на редкость качественно, с прекрасной дикцией и филигранными ансамблями, что вызывает у публики естественный восторг. Не часто приходится слышать русскую современную оперу, исполненную столь первоклассно. Оркестр театра под предводительством молодого маэстро Максима Валькова великолепно справляется с тембровым разнообразием щедринской партитуры и умело передает вихревую динамичность повествования.
Второе открытие этой части смотра — три камерных оперы от Ростовского музыкального театра. Смелый репертуарный ход — поставить не самое популярное, малоизвестное — оборачивается очевидным успехом. Зритель с интересом, не отрываясь, следит за перипетиями сватовства в гоголевской «Женитьбе», сюрреалистическими изгибами сюжета в прокофьевской «Маддалене» и пронзительным откровением в моноопере Григория Фрида «Дневник Анны Франк».
Трудный опус «Женитьба», где стремление Мусоргского к новаторству — положить на музыку без изменения гоголевский текст, что приводит к тотальному господству речитатива, — объективно затрудняет восприятие, сумели сделать искрометной бытовой комедией. «Маддалена» решена как веристская драма, где превалируют яркий вокал и упоение музыкальными красотами. Обе работы — смелые эксперименты, демонстрирующие незаурядный талант молодого режиссера Павла Сорокина. Удачная идея посетила и постановщицу Фрида Анастасию Мишакину: она разделила вокальную партию несчастной Анны, создав ее двойника. Перед нами одновременно и воображаемый друг, к которому обращены письма скрывающейся от фашистов девочки, и сама повзрослевшая героиня — Анна, какой она могла бы стать, если бы не война, укравшая у нее юность, счастье и саму жизнь. Прекрасные вокальные работы во всех трех произведениях и крепкий оркестр под управлением маэстро Алексея Шакуро свидетельствуют о неоспоримом творческом благополучии театра из Ростова-на-Дону.
Безусловно, фестиваль удался: более тридцати спектаклей со всех концов России продемонстрировали жизнестойкость и богатство жанров отечественного музыкального театра. Опера от барочной до современной, смелые балетные эксперименты, различные типы мюзиклов.
Торжественный гала дал возможность встретиться на сцене артистам разного профиля, показать свое искусство и поделиться мастерством. Впрочем, именно такой задаче был подчинен весь смотр в целом. На праздничном вечере не забыли и о великих современниках, вручив премию «Легенда» Владимиру Васильеву и Галине Шойдагбаевой, Зое Виноградовой, Евгении Белоусовой-Уваровой и Сергею Бархину.
Круглый стол свел в полемическом задоре позиции, концепции, видения развития музтеатра. Высказывались мнения о допустимости режиссерского эксперимента, о востребованности тех или иных спектаклей у разных типов публики, о векторах формирования репертуара, об экономических условиях бытования российского музыкального театра и его региональных особенностях.
В одном участники дискуссии оказались едины: ценность фестиваля как площадки для поиска подходов к этому праздничному искусству не подлежит сомнению. Этот фестиваль стал голосом самой жизни. И выражалось это не только в актуальности тех или иных постановок, но и в возможностях или отсутствиях таковых приехать в Москву. Первый фестиваль делался, по признанию Исаакяна, на мизерные деньги. И приезды многих трупп в Москву стали возможны благодаря финансовому участию региональных властей.
Настоящую дискуссию на круглом столе вызвало обсуждение спектаклей театра «Санктъ-Петербург опера». Часть критиков назвала привезённую в Москву постановку оперы «Искатели жемчуга» не актуальной, лишённой драматургии и бессмысленно демонстрирующей «богатство» декораций и костюмов в угоду публике, хотя и на фоне качественного и очень достойного музыкального исполнения. Другая часть участников дискуссии считает эту постановку оперы закономерным явлением: сценографические красоты и пышность оформления привлекают публику и свидетельством тому был полностью распроданный зал «Геликон-оперы» на московском представлении постановки. Да, публика любит красивые, костюмные постановки, а когда именно такая сценография сопровождает классические оперы в высококлассном исполнении – как в случае с рассматриваемыми «Искателями жемчуга» - это стопроцентный коммерческий успех. И руководители театра, и участники круглого стола единодушны, что яркие костюмы, 3D-графика, зрелищность постановки стимулирует интерес публики, но главным импульсом к неувядающему вниманию зрителей является обращение к классике. Музыка Бизе – вот первое, что отмечает зритель!
Вторая работа театра – опера «Не только любовь» Щедрина была практически единодушно признана жемчужиной афиши фестиваля. Но, как признался директор «Санктъ-Петербург оперы», эта постановка кассу не делает. Это типично фестивальный спектакль, в котором театр реализовывает свои художественные замыслы, однако успешным коммерчески этот спектакль не является. Вопрос взаимоотношения между художественным воплощением, смелостью художника и коммерческой успешностью подвёл ко второй теме дискуссии.
Важная тема дискуссии – так называемая «режопера», разговор о которой был сформулирован так: «Режиссёр в опере: страшно ли далёк он от народа?» При обсуждении этого тезиса возникла еще одна полемика: вслед за утверждением, что публика приходит в театр получить яркие и приятные эмоции, а критики – за более глубокими впечатлениями, стремясь считать смыслы, расшифровать подтексты, заложенные режиссёром. Однако, и среди не профессиональных ценителей театра немало аналитически настроенных слушателей, стремящихся вникнуть в самую суть постановок. Причём, зачастую именно такие, не подготовленные профессионально, ценители становятся превосходными критиками и пишут умные и интересные рецензии. Режиссёрский театр нельзя отрывать от команды, и если что-то проседает в сценографии, в свете, и уж тем более, если певцы плохо поют, а оркестр играет фальшиво, то никакая режиссёрская концепция «не спасёт». Главное сегодня – не забывать, что опера – синтетическое произведение, в котором на должном уровне требуется сочетание всех составляющих: драматургии, сценографии, музыки.
Говоря о природе режиссёрского театра, вспоминаются слова Вахтангова, который при обращении к новой постановке задавал себе вопросы: «Почему это сочинение? Почему я его ставлю? Почему с этими артистами?» Когда режиссёр формулирует себе ответы на эти вопросы, тогда получается концепция. Опера – самый сложный сценический жанр, она не терпит суеты, это практически эпический жанр. Есть режиссёры-постановщики, которые могут придумать прекрасную картинку, но что дальше? Красивое сценическое пространство не поможет развивать фабулу. Артистам надо понимать: «Кто я? Что я (мой герой) делаю?» Так что, путей у режиссёра много, но нужно понимать, что в опере нужна фабула. Во многом из-за отказа от этого принципа знаменитые кинорежиссёры ломают копья об оперу…
Что такое эксперимент? Существует ли он как самоцель? Неужели только ради того, чтобы убить наповал, поразить? Ведь есть эксперименты, питающие и постановку, и нас. Зритель готов к эксперименту тогда, когда это талантливо сделано. Но творцы, конечно же, не должны отрываться от реальности. Здесь нет никакого замка из слоновой кости, куда ходит только просвещенная публика, а другая не ходит: коммерческие спектакли тоже необходимы.
В современной или не современной музыке главный критерий оценки – рельефная, выразительная интонация. Не мелодия, а именно интонация. Если это будет, то будет восприниматься музыка и неподготовленными слушателями.
Ясно, что, осовременивая классику, необходимо руководствоваться профессиональными и эстетическими критериями. Но как "осовременивать правильно"? Приходит время пересмотреть то, что всё ещё считается новым, но при этом транслирует морально устаревший сюжет и музыку шестидесятилетней давности. Во время дискуссии многие участники высказывали собственную трактовку слова "современность", но все согласились с тем, что искать её нужно в том же стиле, языке и пространстве, где обитает сам зритель.
Параллельно необходимо создание специальных заказов на современную оперу, некие обязательства для театров, что они хотя бы раз в два года ставят произведение на музыку современного автора. В противном случае музыкальный театр будет оставаться в ретроградах.
Главная тональность фестиваля – доверительная. Для многих было важно понять как живет тот или иной театр, до которого объективно трудно добраться. Это – ликвидация огромного пробела, за что мы все благодарим фестиваль. «Видеть музыку» состоялся и заявил о себе. Будем надеяться, что продолжение последует.
Александр Матусевич
