Когда Светлана Захарова переходила из Мариинки, где после выпуска из училища проработала cемь сезонов, в Большой, она выбирала свободу. В Мариинском театре ее - молодую артистку - активно занимали во всех премьерах, а в Большом, куда она переходила на привилегированных условиях, Захарова предпочитает выбирать репертуар сама. Выбирает тщательно, осторожно, привередливо, поэтому новых ролей мало, и все они неподалеку от классики - классика остается главной специализацией Захаровой, а большинство современных премьер Большого обходятся без своей первой примы.
Зато балерина регулярно организует собственные творческие вечера, в которых подбирает то, что ей интересно станцевать самой. Недостатка у именитой балерины в спонсорах нет, поэтому ее личные вечера сделаны качественно, номера подобраны не банально, и публика с удовольствием на них ходит.
Новая программа с русско-итальянским названием – «Захарова. Amore» - особая. Этой программой знаменитая балерина негласно отметила двадцатилетие творческой деятельности и службы в государственных театрах: в 1996 г. выпускница Вагановского училища, отличница и красавица, поступила в штат Мариинского театра, уже известной молодой балериной перешла в ГАБТ, а несколько лет назад стала единственной этуалью миланского «Ла Скала». Вечер был подготовлен при активной поддержке театра и состоялся на исторической сцене Большого.
Захарова остается одной из лучших классических балерин современности, классику она танцует давно, естественно, что в своих программах она пробует современный репертуар, но не в радикальных его проявлениях (как, например, Вишнева), в умеренных, консервативных формах.
Аmore - в переводе с итальянского любовь, это настоящий бенефис Захаровой, в нем нет других героинь, кроме бенефициантки. В программе нет классики, нет дивертисмента, только современные одноактные балеты, которые не шли в России. Один из них поставлен специально для этой программы. Это Захарова и избранные ей партнеры из Большого: ведущие и совсем молодые танцовщики, это контрастные балетные жанры - романтическая трагедия, элегия, балетная комедия, это сюжетный и бессюжетный формат, это неоклассика в пуантах и более свободный танец, исполняемый в мягких туфлях.
Первым в программе стал одноактный балет "Франческа да Римини" на музыку Чайковского от Юрия Посохова, сейчас настолько часто появляющегося под сенью восьми колонн здания на Театральной площади, что впору считать его штатным балетмейстером Большого театра. "Франческа" - сюжетный спектакль, настоящий театр, с живым оркестром, в декорациях и театральных костюмах. Это поэтический театр, неоклассическая лексика, знакомая, если не сказать родная, для балерины Захаровой, и титульная роль - героини дантового "Ада".
Балет не нов, несколько лет назад «Франческа» была поставлена Юрием Посоховым для балетной труппы Сан-Франциско, но переносом это назвать трудно: новую сценографию и костюмы для вечера Захаровой сделал постоянно сотрудничающий с Большим балетом модный дизайнер Игорь Чапурин. На премьере в Америке главную героиню исполняла балерина радикально иного дарования и иной физики, - прима балета Сан-Франциско Мария Кочеткова - миниатюрная, визуально юная, трогательная, и, несмотря на маленький рост, большая актриса. Захарова же - общепризнанная балетная красавица, с идеальными пропорциями и красивыми линиями, более сосредоточенная на чисто танцевальных задачах, чем на актерских. Ее Паоло стал Денис Родькин - красавец под стать балерине и ее постоянный партнер. Выбор главного героя обещал быть удачным: Родькин по амплуа - романтический герой, но ожидания получились завышенными, скорей всего, эмоциям помешала тяжелая партнерская нагрузка.
Известный дантовский сюжет о Паоло и Франческе, прервавших невинное занятие - совместное чтение - невинным же поцелуем, за которым застал свою супругу и своего брата ревнивый муж, Чайковский переосмыслил, насытив свою симфоническую поэму энергией подлинной страсти. Балетмейстер, следуя скорей не за Данте, а за Чайковским, сделал балет об страстной одержимости влюбленных друг другом, о невозможности сопротивляться сильным чувствам. Да, в балете Посохова есть стражи ада, есть свита придворных дам, сопровождающих Франческу, подобно хору вокруг Мехмене-Бану в «Легенде о любви» вторящих мыслям главной героини, есть линия обманутого мужа, горбуна Джанчотто, его гнева и мести, но лихорадочные дуэты влюбленных занимают центральное место в спектакле. Естественно, что поддержки - балетные объятия, балетные соития, балетное осязание двух влюбленных, сгорающих в пламени запретной любви – стали базовым хореографическим текстом «Франчески» Посохова. Поддержек бесконечно много, и они так замысловаты, будто русский балетмейстер устроил заочное соревнование с английскими хореографами - Кранко и Макмилланом. Пересечения с английской школой тем более заметны, что есть общая музыка - на музыкальную тему из "Франчески да Римини" Чайковского Джон Кранко поставил один из главных любовных дуэтов мирового балета - финальный дуэт из "Онегина", тот самый дуэт, который так прельщает балерин, и Захарова не стала исключением. Татьяну Кранко Захарова так и не станцевал, но она станцевала эту музыку в балете Посохова.
Захарова и Родькин с честью преодолевали сложности насыщенного акробатикой текста (партнерская надежность Дениса Родькина прогрессирует вместе со становлением новой постоянной пары Большого), олицетворяя гармонию физической красоты, но несколько увязли в тексте и музыкальных темпах, отдав приоритет танцевальной безупречности перед актерскими задачами и эмоциональным выплеском. Некоторая стерильность главной пары балета создала выгодный фон для третьего героя балета - Джанчотто, обманутого мужа и брата, и его харизматичного исполнителя Михаила Лобухина, пламенная энергия которого единственная соответствовала градусу партитуры Чайковского.
После мощной музыкально-хореографической поэмы (Чайковский в исполнении оркестра Большого внес в это наибольший вклад) второе отделение программы, в котором была исполнена единственная премьера, показалось особенно камерным. Номер был заказан известному в Европе балетмейстеру Патрику де Бана. Это балетная миниатюра "Пока не пошел дождь" на скомпилированную старинную и электронную, медитативную по звучанию музыку, номер на троих – на Захарову и двух ее партнеров. Патрик де Бана не только поставил этот номер, но и станцевал в нем (какой волнующий бэкграунд у де Бана – учился у Ноймайера, танцевал у Бежара и Дуато!), его сценически соперником был Денис Савин, солист Большого. Хотя для постановки даже писался специальный сценарий, но никаких подтверждений сюжетного характера номера на сцене не было: обычный любовный треугольник, в котором все свелось к привычным сложностям взаимоотношений главной героини с двумя мужчинами и трудностям любовного выбора. Победил, разумеется, более зрелый, более уверенный в себе и более заботливый - Патрик де Бана, но Денис Савин прекрасно соперничал, представляя более эмоциональный и чуткий тип мужчины-партнера. Задача хореографа в заказном произведении - выгодно подать героиню вечера, ее бескостный, ускользающий и безграничный по амплитуде танец – была полностью выполнена.
Вечер завершался юмористическими штрихами. Точней «Штрихами через хвосты» Маргерит Донлон, ирландки, работающей в основном в Германии и совсем не известной в России, на музыку известнейшей 40-й симфонии Моцарта. Загадочное наименование балета объясняется просто – такого рода знаки в партитуре проставлял композитор, чтобы исполнители сами могли выбирать длину звучания, хореограф тоже воспользовалась правом свободой интерпретации, которую исполнителям предоставлял сам композитор. «Штрихи» - симпатичный, но вторичный образец балетного юмора, для балерины и пяти ее партнеров. Вы это уже видели – допустим, одно у Килиана, другое у Макгрегора, третье у Эка? Ну и что, даже старые гэги прекрасно работают, тем более Чапурин придумал для этого балета забавный костюмный микс – фрачный верх с шортиками или газовой юбкой, а хореограф заставил разнополых героев меняться одеждой - фрак с шортами сначала надет на мальчиках, а финале на девочке, а юбка проделала обратный ход, оказавшись, в конце концов, не на героине, а на героях. Костюмные превращения в «Штрихах» были, пожалуй, интересней хореографии, а мужские партии (особенно у Савина и Лобухина, выделявшихся из мужского ансамбля по праву прирожденных солистов) интересней женской. Публике всё понравилось, балетный юмор всегда имеет успех.
Двадцать лет в балете для примы-балерины - не рекорд, это промежуточный итог. Прошедший творческий вечер - свидетельство, что балерина продолжает находиться в поиске, но излишняя консервативность к большим прорывам не приводит. Может быть, поменьше осторожности? Тело Захаровой создано не только для классики, это редкий материал для современного танца, не зря именно на первом этапе свой биографии, в Мариинке, Светлана создала свой шедевр – «Средний дуэт» в самой форсайтоподобной вещице Ратманского и была экстраординарна в ноймайеровском «Теперь и тогда». Тогда было интересней.
Людмила Гусева
/фото ТАСС, posta-magazine.ru/
