В ноябре Большой театр отметил 90-летний юбилей Майи Плисецкой, а ровно через три месяца – 90-летие ее одноклассницы Раисы Стручковой, выдающейся балерины, 10 лет тому назад завершившей свой земной путь.
Обе балерины учились и выпускались у Екатерины Гердт, за которой стоит целый пласт балетной истории: дочь Павла Гердта, полстолетия занимавшего премьерское положение в Мариинском театре, ученица своего отца и Михаила Фокина, прима Мариинского театра в царское и раннее советское время, стала знаменитым советским педагогом. У ее великих учениц из одного выпуска Московского хореографического училища 1944 года судьба сложилась по-разному: Плисецкая танцевала долго, очень долго, сосредоточившись исключительно на собственном творчестве, учеников не оставила, а Стручкова, отслужив в Большом театре положенный для примы срок, в педагогике прожила еще одну счастливую жизнь, воспитала не одно поколение балерин Большого, на десятилетие продлила карьеру последней знаменитой ученицы Гердт – Екатерины Максимовой. Первая ученица Раисы Степановны Стручковой в Большом Марина Леонова сейчас худрук Московской академии хореографии. Так продолжает тянуться ниточка от соратников Петипа и реформатора балета Фокина до наших современников.
Стручкову Гердт считала одной из трех своих любимых учениц, вместе с Шелест и Плисецкой, но "Стручок" (так ее называла Гердт) стала самой близкой и самой преданной своему учителю. Такой, как Наталья Дудинская при Агриппине Вагановой или Маргарита Куллик при самой Дудинской. Преданность своему учителю, наверное, вознаграждается: и у Раисы Стручковой появилась своя преданная ученица и очень близкий по жизни человек.
Имя этой ученицы хорошо известно – Нина Ананиашвили, балерина, которая была лицом Большого театра на протяжении двух десятилетий и первая русская балерина, получившая в постсоветскую эпоху мировое признание. Сейчас Ананиашвили руководит балетной труппой Грузинского государственного театра оперы и балета имени Захария Палиашвили. Именно Нина Ананиашвили, объединив силы своего бывшего и нынешнего театра, и стала организатором и режиссером вечера памяти своего педагога Раисы Стручковой.
Празднование юбилеев выдающихся артистов в Большом проходит в двух основных форматах. Вариант лайт – объявляется посвящение спектакля текущего репертуара юбиляру, в более торжественных случаях проводится гала-концерт, приглашаются гости из других театров станцевать в честь юбиляра, танцуют ученики, исполняют знаковый для юбиляра репертуар.
В этот раз только третье отделение вечера можно было назвать традиционным гала - в нем танцевали ученицы Раисы Стручковой – те, что еще танцуют, самой младшей из них – 35. А два первых были эксклюзивными: одноактные балеты двух известных русских балетмейстеров, связанных с Большим – Юрия Посохова и Алексея Ратманского. Балеты этих балетмейстеров идут в Большом, но то, что привезла грузинская труппа, на сегодня можно назвать эксклюзивом.
Первый балет - "Сагалобели" - Посохов поставил для грузинского балета в 2008 г., Москва видела только небольшой отрывок из этого балета – дуэт в исполнении Лунькиной и Филина на давнем бенефисе Цискаридзе, тогда все трое еще дружили между собой. О «Сагалобели» много слышали, но полностью увидели только на вечере в честь Стручковой. Грузия – не чужая страна для Раисы Степановны – это не только родина ее самой известной ученицы, ее любимый муж и партнер – Александр Лапаури был грузином.
Первое отделение было интригующим, а второе – ностальгическим. Балет "Леа" был последним из трех балетов, поставленных Ратманским, тогда еще солистом Датского королевского балета и малоизвестным балетмейстером, для частной антрепризы Ананиашвили – Фадеечева в начале нулевых. Премьера балета была в Москве, заглавная роль была создана для Ананиашвили, а готовить ее помогала Раиса Степановна Стручкова. Когда Ратманский стал худруком балета Большого, он возобновил «Лею» для Большого театра, но репертуарным долгожителем она не стала. Теперь этот балет идет только в Тбилиси. В этот вечер на сцене Большого театра "Леа" была исполнена грузинскими артистами с Ниной Ананиашвили в титульной роли и премьером Большого театра Александром Волчковым в главной мужской роли – Ханана. Он уже танцевал эту роль в Большом, но с первой исполнительницей Леи вышел в первый раз. Интересно, что в тот же вечер в дивертисменте третьего отделения выходил на сцену и еще один замечательный Ханан Большого – Дмитрий Гуданов, но танцевал совсем другие танцы.
Отрадно было видеть грузинских артистов и Нину Ананиашвили на сцене главного театра России после долгого отсутствия. Почти четыре месяца назад Нина станцевала Маргариту с Арманом-Полуниным в балете Аштона на сцене Театра Станиславского, но на родной сцене ее не видели больше двенадцати лет.
Ностальгическими были и чарующие грузинские мелодии, и уникальное грузинское мужское полифоническое пение, под которые шел грузинский балет Посохова. Название балета не переводится: "сагалобели" – грузинское песнопение, для музыкальной культуры это имя нарицательное – так в Португалии существует жанр фадо, а в Грузии существует сагалобели.
Балет бессюжетен, и подобно тому, как музыкальную ткань Сагалобели сплетают напевные этнические мелодии, его танцевальную ткань плетут традиционные балетные формы – соло, дуэт и разнообразные затейливые ансамбли, чистые инструментальные формы, в том числе и редкие, полузабытые, окрашенные восточным колоритом.
Это не первый, а шестой балет Посохова, который увидела московская публика, но, кажется, самый музыкальный и совершенный по форме.
Посохов – приверженец неоклассики, поэтому обязательны пуанты у женщин, обязательна проверенная веками технология выполнения сложных движений, но «Сагалобели» это еще и восточная мягкость рук и гибкость корпуса, прихотливо льющаяся музыка и вторящее ей женское тело, манкое и неуловимое. Если бы не музыка, то точную этническую принадлежность этого балета нельзя бы отнести именно к Грузии, где женщина «плывет», а мужчина становится на носочки, у Посохова – наоборот, женщина на пуантах, а мужчина лишен даже полупальцев, приземлен. Корпус грузинки статичен и строг, а у Посохова балерина весь балет волнующе изгибается. Это скорей обобщенный Восток, так как понимает его западный человек – горячий, пряный, чувственный. Впечатлили первая сцена «Сагалобели»: в контровом свете возникают эротично изогнутые женские силуэты, которые при полном театральном свете начинают «броуновское» движение, и его кульминация – тот самый дуэт, который показывали московские артисты Лунькина и Филин, теперь в оригинальном исполнении. Ах, как хороши грузинские балерины – утонченные, с длинными руками и плавными движениями, но Екатерина Сурмава – лучше всех. В дуэте с мужественным и сдержанным Давидом Ананели ее героиня – квинтэссенция женственности: льнущая к мужчине и сохраняющая достоинство женщина, манящая и ускользающая, чувственная и целомудренная одновременно.
Перерыв – и резкая перемена: вместо лирики грузинских сагалобели – диссонансы Бернстайна, вместо плавности и гармонии неоклассики трагические изломы и экстатичность «Леи», вместо гармонии мужчины и женщины трагические страсти влюбленных, которым суждено быть вместе не в жизни, а только за ее пределами. Драматический спектакль «Леа» по пьесе Ан-ского, поставленный Камерным еврейским театром, был знаменит в 30-х годах прошлого века, насыщенная мистицизмом и символизмом литературная основа, еврейский колорит – благодарная балетная фактура и непростая музыка, которую так любит Ратманский, вдохновили его на постановку балетной версии «Леи».
Большой времен Ананиашвили давал своей главной звезде карт-бланш в классических спектаклях, но был скуп на новые роли, она заказала Ратманскому Лею, и эта роль стала вехой в ее актерской карьере. Несмотря на утраты, связанные с возрастом, которые отразились в основном на внешности (может быть, слишком густой был грим, ее недавняя Маргарита выглядела куда моложе Леи), но не на танце, в этот вечер, в центральной части программы в зале Большого по-прежнему царила одна из немногих балерин, владеющих секретами актерской подлинности, Нина Ананиашвили – Леа, под чуткий аккомпанемент заматеревшего актерски и пластически Александра Волчкова – Ханаана и своих подопечных – грузинских артистов.
Второй перерыв – и новая смена жанра и настроения: в намоленных декорациях и намоленных костюмах старой версии дивертисмент из балета «Дон Кихот», форма, которая была опробована во времена Нины Ананиашвили, когда номера из балета исполняются попеременно несколькими артистами. Только одна вариация – мужская, добавлена из близкородственной «Дон Кихоту» «Пахиты» (ее исполнил Дмитрий Гуданов). В этой самой праздничной части программы на сцену Большого вышли ученицы знаменитой Китри-Стручковой – прима Большого Марианна Рыжкина, ведущая солистка Анастасия Горячева и зарубежная звезда – прима Нидерландского балета Анна Цыганкова, довольно известная в Европе своей интерпретацией этой роли. Последней было отдано свадебное па-де-де Китри, Рыжкина – самая легкая Китри Большого, станцевала вариацию с кастаньетами, Горячева – балерина лирического амплуа, Китри не танцует, но ей очень пошла вариация Дульсинеи из сна Дон Кихота, она и стала лучшей благодаря воздушности и грации. Начавшийся с торжественного фанданго, танцевальный дивертисмент завершился главными балетными трюками из коды «Дон Кихота»: все три кавалера – главный Базиль вечера Семен Чудин, графичный и изысканный, самый легкий и летучий Базиль – Артем Овчаренко и элегантный Люсьен из «Пахиты» Дмитрий Гуданов в финале совместно открутили большой пируэт, а Анна Цыганкова, Анастасия Горяева и солистка театра имени Палиашвили Нуца Чекурашвили – фуэте.
Вечер обрамлялся лаконичными и трогательными обращениями к памяти Раисы Стручковой – в начале Анастасия Горячева вынесла цветы к правой директорской ложе, в которой частенько на спектаклях своих учениц сиживала Раиса Степановна, а в финале Нина Ананиашвили поставила свечу к портрету Стручковой. На экране промелькнула живая Стручкова, действительно самая живая из тех, кого знавала эта сцена. В фирменной легкости Марианны Рыжкиной, в фирменной мягкости и женственности Анастасии Горячевой и фирменном огне Нины Ананиашвили она продолжает свою жизнь.
Людмила Гусева
/фото Елены Фетисовой/Большой театр/
