Приближающийся 2016 год, как известно, принесет не очень круглый, но все же юбилей великого Моцарта: 260-летие со дня рождения композитора намерены отметить весьма широко во всем цивилизованном мире.
Центром торжеств, безусловно, станет Австрия – в Вене и Зальцбурге подготовлены разнообразные симфонические и оперные программы, репертуар австрийских театров этого сезона очевидно ориентирован на произведения "солнечного гения". В некотором смысле попытаться не отстать от мировых музыкальных центров стремится и Москва.
Моцартовский репертуар сегодня представлен почти во всех столичных театрах – пусть не раритетами, а почти только самыми ходовыми названиями, но все же ситуация гораздо лучше, чем еще десяток лет назад. Весь сезон звучит музыка австрийского композитора и в концертных залах столицы: один из таких концертов, состоявшийся, кстати, в день смерти Моцарта (5 декабря), подарил столичным меломанам встречу с весьма редкой в московской афише вещицей – оперой-сериа «Милосердие Тита».
Эта официозная опера, написанная композитором по случаю коронации германского императора Леопольда II, не слишком часто появляется в афишах музыкальных театров мира. В России же о ней не вспоминали неприлично долго. Тем не менее, русская ее премьера состоялась аж в 1817 году в Петербурге, причем силами не итальянской труппы, а русских певцов (среди которых – Елизавета Сандунова и Василий Самойлов). После огромного перерыва уже в 21 веке о ней дважды вспоминала «Геликон-опера» - сначала показав на сцене Зала Чайковского адаптированный к условиям концертной площадки спектакль, сделанный Дмитрием Бертманом для испанской Мериды, а спустя несколько лет дав в Доме музыки оперу в строгом концертном формате.
На этот раз «Милосердие Тита» вновь прозвучало в Зале Чайковского, и это был полностью проект Московской филармонии в рамках ее сверхпопулярного абонемента «Оперные шедевры», уже не первый год собирающего внушительную аудиторию. Редкое название привлекло в зал неимоверное количество слушателей – такой «переаншлаг» здесь наблюдается далеко не каждый раз.
Либретто Катерино Мадзолы, равно как и лежащий в его основе текст Пьетро Метастазио имеют малое отношение к титульному герою оперы – римскому императору Титу Флавию Веспасиану: жестокий покоритель Иерусалима в опере предстает образчиком добродетели, что, конечно, не может восприниматься всерьез. Но, как известно, оперные либретто – это не исторические хроники, требовать от них верности фактам – дело безнадежное. Свою же прямую функцию данное либретто вполне выполняет: несмотря на то, что составлено оно еще по уже весьма обветшавшим ко времени написания оперы канонам барочной оперы-сериа, и соответственно представляет собой череду сменяющих друг друга арий, ансамблей и речитативов, оно не лишено драматургической цельности и компактности (в опере всего два акта), а самое главное, в нем наличествуют, и при том в изобилии, яркие лирические ситуации, на которых, в большинстве случаев, и зиждется здание любой удачной оперы. Музыка «Милосердия» выразительна и красива, она не так известна как другая моцартовская оперная музыка, что лишь говорит не в пользу любознательности, пытливости и вкуса что широкой публики, что профессиональных музыкантов – безусловно, она заслуживает того, чтобы звучать регулярно.
Московское исполнение декабря 2015 года можно назвать безупречным, успешным, или даже выдающимся – и всех этих эпитетов будет явно недостаточно, чтобы достоверно описать ситуацию – качество исполнения, явленное в тот вечер в главном филармоническом зале, зашкаливает за все разумные пределы. На самом деле это было просто здорово – вот совсем без всяких критических ухмылок, недосказанностей и скрытых смыслов.
В одной точке сошлось всё: превосходная, тонкая игра Камерного оркестра России (художественный руководитель – Алексей Уткин) и его солистов (в особенности выходившего дважды на авансцену кларнетиста Валентина Азаренкова), прозрачное и одновременно экспрессивное звучание вокального ансамбля «Интрада» (художественный руководитель – Екатерина Антоненко), отличное пение вокалистов, которые были как на подбор все хороши что в сольных высказываниях, что в ансамблях. Над всем этим царил невероятный итальянский маэстро Стефано Монтанари – брутальный вид которого и неформальный костюм (высокие сапоги, немыслимые декольтированные разлетайки, серьга в правом ухе и постоянное засовывание дирижерской палочки за шиворот, когда была надобность подыграть певцам аккомпанемент на клавесине) поначалу конфузили многих, но дирижер доказал свое право на экстравагантность – безупречной музыкальной работой, в которой было все, что нужно – слаженность, гармония, энергия, точность, и в целом – красота. Впрочем, о том, что Монтанари – превосходный музыкант, Москва уже знает: его «Так поступают все» в Большом театре в позапрошлом сезоне также были чудо, как хороши.
Вокальный каст проекта не просто не вызывал сомнений, а был воистину моцартианским – что значит совершенным. Сочный, плотный, но гибкий и виртуозный тенор Сергея Романовского великолепно справился с титульной партией образцового императора, в его исполнении особенно мужественно и ярко прозвучали арии первого акта («Del piu sublime soglio» и «Ah, se fosse intorno al trono»). Интриганку Вителлию блистательно спела норвежка Биргитта Кристенсен – холодный, жестковатый, напряженный, но тембрально насыщенный голос певицы идеально подходил характеру ее героини, а виртуозности ей не занимать. Фееричным оказалось выступление давно любимой в Москве итальянской меццо Анны Бонитатибус в брючной партии друга Тита Секста: медовый тембр, пластичное легато, идеально ровное и насыщенное звуковедение, легкие, непринужденные колоратуры – в тот вечер Бонитатибус была не просто превосходной певицей, но настоящей колдуньей, в чьем исполнении среди россыпи бриллиантов все же справедливо отдельно выделить фантастическую по выразительности арию «Parto, parto». Солнечным звуком порадовала и вторая дама оперы – американка Анжела Валлоун (Сервилия), а голландка Оливия Фермойлен просто удивила в брючной партии еще одного травести (друга Секста Анния): лет пять назад она дебютировала в Большом в партии Дитя в опере Равеля «Дитя и волшебство» и тогда ее пение показалось выразительным, весьма точно воспроизводящим характер героя, но сам голос не порадовал – казался ординарным и неинтересным; ее же Анний полностью развеял это впечатление и явил публике певицу не просто мастеровитую, но обладающую выдающимся голосом лирического плана. Вокальное благополучие вечера замыкал молдаванин из Большого Олег Цыбулько, уже давно встроившийся в международные проекты и никогда не дающий осечку.
Александр Матусевич
