В студии радио «Орфей» Фаина Коган приветствует молодого тенора, солиста Музыкального театра имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко – Нажмиддина Мавлянова. Не так давно московские зрители могли увидеть его в яркой премьере оперы «Аида» (постановка Петера Штайна) в партии Радамеса. О том, как ему далась эта роль, и своем пути в музыке певец рассказал в интервью…
- Нажмиддин, про вас пишут, что вы «молодой и перспективный вокалист», обладаете «ярким фактурным тенором», а также, что вы «статный и сценичный». Наши радиослушатели вас не видят, а вот я могу подтвердить, что вы действительно статный и сценичный. Конечно, мой первый вопрос об «Аиде» - скажите, пожалуйста, как вы вошли в этот спектакль? Что для вас партия Радамеса?
Нажмиддин Мавлянов: Для меня эта партия представляет особую ценность. Как отмечала в одном из своих интервью Галина Вишневская, «кто поет Радамеса, тот поет всё». Поэтому для меня эта партия была очень важна. До этого я пел в спектакле «Сила судьбы» партию Альваро, поэтому не знал сложности Радамеса. Это было для меня как испытание, как экзамен. И я считаю для себя, что партию я исполнил. Но должен сказать, что мне было не сложно петь, а легко.
- А почему легко? Вот вы открыли ноты, и всё легло на голос? Как вы это поняли? И как объяснить, почему одна партия трудная, а другая лёгкая?
- Когда мне было двадцать семь лет, я исполнил партию Хозе. Тенора меня тоже пугали, что это будет очень сложно, что я могу потерять голос, кто-то говорил, что через полгода-год я уже не буду петь. С Радамесом была похожая история. Просто бывают партии, которые ты поешь и не устаешь, а по окончании чувствуешь, что можешь спеть хоть еще один спектакль заново. Если остаются силы – эмоциональные, физические, вокальные, то это говорит о том, что партия сделана хорошо. Ведь Радамеса нельзя петь как угодно – там нужна в первую очередь хорошая техника. Потому что партия действительно сложная – там приходится петь и высокими нотами, и учитывать тесситуры, и форте…
- Скажите, Нажмиддин, коль скоро эта партия так сложна, а вам, как вы говорите, она далась легко, значит это сугубо индивидуальный момент?
- Конечно, индивидуальный. Но я думаю, что многое зависит еще и от того, насколько ты любишь партию. Например, Радамеса я очень люблю – когда я пою, у меня прямо кровь закипает, и эмоционально это меня завораживает, и сама музыка, и то, что это гениальная опера Верди. Всё это тоже играет роль. А может быть всё дело в технике?..
Полностью беседу с Нажмиддином Мавляновым слушайте в прикрепленном аудиофайле…
