В эти дни в Москве проходит Десятый Международный месяц фотографии – «Фотобиеннале-2014». Бессменные организаторы – Мультимедиа Арт Музей, Москва (МАММ) и «Московской дом фотографии» под началом неутомимой и блистательной в своем деле Ольги Свибловой. В этом году фестиваль особенно широк и многообразен: более сорока выставок на крупнейших площадках Москвы, включая ЦВЗ «Манеж», Музей современного искусства в Ермолаевском переулке, Фонд культуры «Екатерина» и Галерею искусств Зураба Церетели.
Самые эффектные проекты по традиции размещаются в МАММ на Остоженке, 16. Здесь же на днях открылась одна из самых обсуждаемых выставок нынешнего смотра. Экспозиция, получившая название «Незримое», так и могла бы остаться под покровом незримости, если бы не её автор – настоящая голливудская звезда, обладательница двух премий «Оскар», обворожительная блондинка из фильмов «Кинг-Конг», «Почтальон всегда звонит дважды», «Тутси» и «Голубое небо», в прошлом – спутница жизни и гражданская жена Михаила Барышникова, а ныне – бескомпромиссная поклонница чёрно-белой фотографии и культовой камеры Leica. Джессика Лэнг лично приехала в Москву, чтобы презентовать выставку своих фоторабот.
Стивен Пэн. Джессика Лэнг для журнала Interview, октябрь 2013. Источник фото: https://www.facebook.com/mamm.mdf
Публичному вернисажу предшествовала пресс-конференция с участием автора и куратора её проекта Анн Моран (diChroma photography, Мадрид). Любопытно, что каждый раз Ольге Свибловой удается превращать пресс-конференцию в неформальное действо на стыке мероприятия для журналистов, встречи единомышленников и лекции по искусству. В этот раз директор МАММ вспомнила первое «Фотобиеннале» в 1996 году и свое эпохальное интервью с классиком французской фотографии Анри Картье-Брессоном, с которого “всё началось”; затем с гордостью отметила возрастающее значение фотографии в жизни современного общества и каждого отдельного человека, приведя в пример социальные сети, “где photo image и визуальная метафора вытесняют традиционные формы коммуникации”; воспела романтический образ фотографа – очарованного странника с камерой в руках; и в завершении кратко представила центральные темы Десятого фотомесяца.
Поскольку нынешний фестиваль проходит под эгидой Перекрестного Года культуры России и Великобритании, то значительная часть выставок посвящена этюдам на тему Соединенного Королевства, как в работах знаменитых британских фотохудожников, так и в субъективных прочтениях звёзд мировой фотографии. Такова, например, выставка «Другой Лондон» (5-й этаж МАММ), представляющая картины жизни британской столицы 1930-1970-х годов в объективах Жака-Анри Лартига, Мартины Франк, Эмиля Хоппе, Эллиотта Эрвитта, Билла Брандта, Ирвина Пенна, Марка Рибу и других (совместный проект с Tate Britain).
Выставка «Другой Лондон» представляет выдающихся мастеров репортажной фотографии
Проект Джессики Лэнг – один из титульных в исследовании темы «Visual Power», или «Визуальная власть». Ольга Свиблова убеждена, что в современном пространстве фотография играет роль “визуального оружия”, способного как порабощать (пример с социальными сетями), так и вдохновлять на новые формы творчества. Одним из таких ловцов новизны был немецкий фотограф Эрвин Блюменфельд, экспериментировавший в начале ХХ века с монтажом, выдержкой и различными фототехниками. Его творчество стало краеугольным в становлении современной fashion-фотографии и рекламной съемки. Выставка Блюменфельда занимает в МАММ целый этаж, представляя в общей сложности 268 работ, среди которых многочисленные рисунки автора, головоломные коллажи, рекламные плакаты и портреты прекрасных див ушедшей эпохи – Одри Хепберн, Грейс Келли, Марлен Дитрих, Джейн Фонда и других.
Ранние работы Эрвина Блюменфельда: рисунки и коллажи
Третья тема с романтическим названием «Звёздное небо» к настоящему моменту раскрыта наименее полно и со своей литературной патетикой кажется несколько притянутой за уши, как и в связи с преамбулой Ольги Свибловой о том, что за сотни проведенных выставок подыскивать фронтальные сюжеты становится всё труднее. Однако её аргумент в пользу того, что “в кризисные времена идея взгляда ввысь приобретает особое значение” звучит весьма убедительно и даже интригующе. Поэтому все мы с нетерпением ждем апрельского открытия выставки «Затемненные города» Тьерри Коэна, обещающей обнажить красоты ночного неба, скрытые от людских глазах в огнях сверкающих мегаполисов.
Но вернёмся к Джессике Лэнг, она-то, бесспорно, стала главной героиней этого вечера. В жизни 64-летней актрисы созерцательная фотография органично сменила кипучесть артистического бомонда. Джессика признается, что больше всего её завораживает интимность процесса, возможность оставаться незамеченной, вдали от общественного внимания. Это же, по её мнению, делает фотографию столь располагающе полярной кинематографу, где публичность преследует актёра на всех этапах – от кастинга до премьеры фильма. Но для Джессики важно не только отстраниться от груза паблисити, но и ощутить фотографию как родную стихию, поэтому поиск точек пересечения становится для неё столь же драгоценным, как и жажда уединения. Эту связь она видит, прежде всего, в безраздельном проживании настоящего момента, которого требуют от художника фотография и кино. Без этого, – убеждена актриса, – невозможно ни создать по-настоящему роль, ни запечатлеть совершенный кадр.
Джессика Лэнг. «Незримое»
Впервые Джессика взяла в руки фотоаппарат, изучая художественные и визуальные искусства в университете Миннесоты в далеком 1967 году. Курс фотографии продолжался всего семестр, и не принес хоть сколько-нибудь серьёзных плодов, а сама Джессика вскоре оставила учебу ради поездки с молодыми документалистами в Европу, где впоследствии увлеклась театром. После неожиданного «Золотого глобуса» за лучший дебют в «Кинг-Конге» (1976) актриса всецело сконцентрировалась на кино, достигнув впечатляющих успехов: участие в культовых картинах своего времени, ряд крупнейших кинонаград и статус одной из самых успешных актрис Голливуда образца 80-х.
С фотографией её всё это время связывала лишь студенческая очарованность чёрно-белой плёночной эстетикой и собственная коллекция работ известных мастеров, среди которых встречались Уолкер Эванс, Альфред Стиглиц, Йозеф Куделки и другие. Как говорит Джессика: «Я не была вовлечена в фотографический процесс, но была окружена фотографиями».
Желание попробовать снимать самой появилось в начале 90-х годов, когда гражданский муж Сэм Шепард подарил ей камеру Leica. «Я просто начала фотографировать своих детей», – рассказывает Джессика Лэнг. В путешествиях спонтанное увлечение раскрылось как настоящая страсть. «В Мексике я впервые осознала, что хочу заниматься фотографией серьёзно», – признается актриса. С тех пор камера стала её верным и как будто сопереживающим спутником. Кажется, что за линзой объектива Джессика ограждается не только от суеты внешнего мира, но и собственной тоски. Об этом по-своему говорят и её аналогии, когда она сравнивает процесс фотографирования с медитацией или возвращается к идее приватности, которой многие годы была лишена в кино. Во всём этом сквозит одинокость и другого свойства. Не идет ли здесь речь об изящном преломлении личного переживания, превращающегося на наших глазах в трогательное искусство, глубоко персональное, сокровенное и достойное лучших галерей мира?.. Как бы там ни было, Джессике Лэнг удалось найти своё место по ту сторону камеры, в должной степени уединённое, где бы она чувствовала себя защищенной и по-прежнему творчески жизнеспособной.
Джессика Лэнг. «Незримое»
«Замечательные фотоистрии, которые не имеют этикеток», – говорит о работах Джессики Лэнг Ольга Свиблова. Куратор выставки Анн Моран, сделавшая подборку для «Незримого», рассуждает о влиянии кино, разноликости автора и графичности снимков чуть ли не в традициях Анри Картье-Брессона. Всё это звучит как намеренный уход от конкретики. Фотографии Джессики Лэнг наивны, как и в некоторой степени высказывания о них (в том числе её собственные); такие же поэтичные и пространные, не выражающие по существу ничего. Они гораздо более значительны и прекрасны в границах того частного мира, из которого транслируются; мира, в котором с упоением существует «незримая» Джессика Лэнг. Сочные чёрно-белые снимки, строго очерченные сцены, отказ от кадрирования – всё это в большей степени цитирует кумиров самой Джессики, нежели выявляет авторский шарм.
За последним нужно идти в зал этажом ниже, где эффектно сопоставили двух британцев – Дэвида Хёрна и Криса Стила-Перкинса. Оба они снимали для легендарного фотоагентства «Магнум», были почти современниками и объездили в поисках сюжетов для своих фоторепортажей весь мир. В рамках британской темы в МАММ сосредоточились на документальных зарисовках авторами жизни родной страны. Однако фокусы чрезвычайно разнятся, и поделенный надвое зал обнажает всю субъективность содержательных установок одного и второго.
Картины сельского Уэльса в работах Дэвида Хёрна. Из серии «Земля моего отца»
В то время как Крис Стил-Перкинс бросает панорамный взгляд на разноликий английский социум с начала 70-х до настоящего времени (выставка носит название «Англия, моя Англия), Дэвид Хёрн сосредотачивается на преображениях старого доброго Уэльса. Серия снимков «Земля моего отца» – результат продолжительных скитаний автора в поисках своего этнического «я». Дело в том, что Хёрн родился в Англии, но его отец был валлийцем. «Эта двойственность, – рассказывал он впоследствии, – подтолкнула меня к тому, чтобы попытаться понять свою собственную культуру, свое место в этой стране и свои отношения с земляками». Ностальгический объектив Хёрна извлекает валлийский мир, «навсегда уходящий в прошлое» с его простодушными обывателями, вкалывающими на рудниках и каменоломнях (тяжелая промышленность – основной промысел Уэльса в прошлом веке), а вечером собирающихся в пабах на встречу бардов и совместное хоровое пение (излюбленная форма досуга).
Крис Стил-Пёркинс. «Танцы в клубе для пенсионеров». Из серии «Англия, моя Англия»
Фотографии Криса Стила-Перкинса куда более социально ожесточенные: автор исследует неформальные молодежные движения (одно из них «Teddy Boys» – настоящий феномен 70-х), артистическую богему («Артисты кабаре Nightmare у себя в саду»), жизнь бездомных (различные “homless” на лондонских улицах), лоск большой политики («Маргарет Тэтчер на собрании партии консерваторов»), религиозные секты («Храм сикхов в Ньюкасле») и прочие диссонансы “everyday life”.
На фоне агрессивной и раскомплексованной Англии Стила-Перкинса традиционный Уэльс Дэвида Хёрна светится архаичной целомудренностью. Композиция двух выставок смыкается чётко посередине: одинокий мужчина с огромным плюшевым медведем в руках на автобусной остановке («Возможно, отец» – пометка автора) сменяется безбашенным буги-вуги в мире, где уже не страшно перевернуться с ног на голову…
Материал подготовила Мария ЮРЧЕНКО
