Пётр Айду - известный мультиинструменталист, пианист, лютнист и исследователь. С 2008 года - руководитель Музыкальной Лаборатории театра «Школа драматического искусства». Он стал автором и участником музыкального оформления к спектаклям «Каин», «Саломея», «Кориолан», «Каменный ангел», а также многочисленных перформансов и концертов. В начале мая в "Школе драматического искусства" состоится мировая премьера нового проекта Петра Айду и музыкальной лаборатории театра под названием «Реконструкция утопии. Москва 1922 – предчувствие нового звука». Вниманию публики будут представлены редкие и никогда не исполнявшиеся музыкальные произведения и шумовые композиции начала XX века. В преддверии этого уникального события специальный корреспондент радиостанции "Орфей" Елена Кравцун в эксклюзивном интервью с главным инициатором проекта Петром Айду побеседовала о любви к винтажу, пролетарском стиле и изысках предстоящего концерта.
- Пётр, я знаю, что Вы – известный коллекционер исторических роялей и клавишных инструментов и вообще любитель антиквариата. Расскажите, пожалуйста, с чего началась Ваша любовь к винтажу?
Пётр Айду: Я бы хотел сразу оговориться, я очень люблю и современность, какие-то технические новшества, изобретения. В нашей стране просто сложилась такая ситуация, что предметы, вещи, сделанные в восьмидесятые годы, когда я ещё учился в школе, по качеству были гораздо хуже тех, которые были произведены, скажем, пятьдесят лет назад. Уровень производства некоторых предметов до революции вообще ни с чем несравним. Поэтому и получается, что если находишь нечто действительно очень ценное и интересное, то, как правило, этому предмету уже лет сто. Также одна из причин моей любви к предметам старины состоит в том, что я сам рос в среде, где глубоко чтились традиционные ценности. В нашем доме всегда стоял рояль, на книжных полках покоились старинные издания классической литературы. В моём окружении было много людей, которые были ещё той формации. Например, мои прабабушка и прадедушка родились ещё в XIX веке. Образование, которое я получил, на сегодняшний день тоже оценивается как устаревшее.
- Насколько мне известно, Вы получили классическое, академическое образование - закончили Московскую консерваторию имени Чайковского как пианист...
Пётр Айду: Да, верно. Однако оно существенно отличалось уже даже в те времена от того, что было за рубежом. Суть этого образования – в обращении к старинному, нежели к современному. Сегодня на моих глазах остатки того мира, который я ещё успел застать, разрушаются, уходят в небытие. Довоенная культура начала XX века дала множество импульсов, идей, которые развивались потом на протяжении всего столетия. В наше время, это уже почти не ощущается. Мне же хочется эти ощущения сохранить. С этим связана моя работа и в сфере музыкальной реставрации музыкальной среды прошлого, и в сфере коллекционирования старинных музыкальных инструментов.
- Я знаю, Вы даже создали сайт-путеводитель по коллекции исторических роялей www.oldpiano.ru. Честно признаюсь, для меня пребывание на этом сайте обернулось загадочным путешествием в стиле Диккенса. Так и ждёшь, что сейчас появится Кентервильское приведение.
Пётр Айду: Спасибо, но, к сожалению, до привидений мы уже не дошли. (смеётся) Дизайном сайта я занимался вместе с художником Ярославом Шварцштейном, который рисовал все картины. Хочется, чтобы в будущем сайт получил достойное развитие.
- 2 мая в театре «Школа драматического искусства» у Вас стартует необычный проект «Реконструкция утопии. Москва 1922 – предчувствие нового звука», который в жанровом отношении представляет собой концерт-перформанс. В одном из интервью Вы говорили, что это действо будет своего рода стилистическим продолжением проекта «ПерСимфАнс» - Первого Симфонического Ансамбля без дирижёра, который реально существовал в 1922-23 годах и который Вы реконструировали в 2009 году. Что из того проекта вошло в нынешний?
Пётр Айду: У нас будут некоторые перформансы в качестве дополнительных номеров к основной программе, которые мы делали в концертах ПерСимфАнса. Однако основной массив составят редкие и никогда не исполнявшиеся, порой весьма экстравагантные произведения с небольшим количеством участников.
- Я ознакомилась с программой предстоящего концерта и нашла очень необычную ремарку к вполне традиционному номеру: увертюра к опере «Волшебная флейта» в пролетарском стиле. Что это за стиль такой – пролетарский?
Пётр Айду: На самом деле это игра. (смеётся) Увертюра как раз будет вполне традиционно исполнена. Однако тут важен некий акцент, который достигается путём использования киномонтажа для визуального сопровождения.
- То есть во время звучания музыки зрители увидят тематические видеоинсталляции?
Пётр Айду: Я бы всё же для жанрового определения использовал слово из той эпохи - киномонтаж. Именно в контрапункте визуального ряда и музыки проявляется пролетарский стиль. Музыка Моцарта приспособлена для озвучивания сцен массового характера. Этот номер, также как и все остальные, сделан согласно имеющимся архивным документальным данным. К примеру, в издании клавира «Волшебной флейты» 1930 года прописано, каким образом использовать эту музыку в кино и в каких целях. Мы сделали обратный ход: к музыке «приделали» кино, которое должно было показать, каким образом Моцарт может обернуться пролетарским композитором. С позиций сегодняшнего дня это выглядит как некий кич, а в то время это было совершенно естественно и преисполнено самых чистых намерений. Например, в программе есть такой перформанс «Музыкально-спортивные игры школьников под музыку Франца Шуберта»
- Это дань системе Жака-Далькроза, которая набирала популярность как раз в те годы?
Пётр Айду: В данном случае мы не ориентировались на идеи Далькроза. Мне совершенно случайно попалась книга 1937 года, которая называется «Музыкально-спортивные игры». Там предлагались различные виды физической активности для детей разных возрастов в сопровождении классической музыки. В предисловии автор развивает идею, заключающуюся в том, что, с одной стороны, эти игры помогают ребёнку услышать ритм, научиться двигаться с музыкой, а с другой – прививают вкус. Это была реальная установка, тогдашняя концепция образования.
- Мне кажется, что возникает некий парадокс. Музыкальная культура 20-30-х годов создавалась с ориентацией на широкие массы слушателей, а в наше время все эти явления носят характер элитарности…
Пётр Айду: Да, я, безусловно, с этим согласен. Многие идеи того времени оказались утопией, поэтому в нашем проекте мы хотели воссоздать атмосферу великих фантазий и творческих идей начала XX века. Несмотря на некую наукообразность основного концепта, для слушателя наш концерт-перформанс должен стать этаким балаганом, придуманным для развлечения. Мы постараемся сделать так, чтобы слушатели смогли получить разнообразные звуковые впечатления.
- Как Вы находите музыку для своих перформансов? Что Вами движет: чуткая творческая интуиция или кропотливая работа исследователя?
Пётр Айду: Это не только исключительно моя заслуга. В театре «Школа драматического искусства» есть некая музыкальная лаборатория, где мы можем обсуждать наши проекты коллективно. Например, практически все материалы для «Утопии» добывал культуролог Константин Дудаков-Кашуро, с которым я сотрудничаю с 2009 года. Эти наработки я уже начинал по-своему интерпретировать. В итоге получается и некая реконструкция, и попытка воссоздания исторической правды, и постмодернистская игра.
Мне кажется, что в истории существует время призраков, когда яркие, активные творческие потенции бурно рождаются, но потом бесследно исчезают. В нашем недавнем прошлом таким временем обернулись девяностые. Достаточно вспомнить, эпатажный проект известных перформансистов, художников Императора Вава и Алёны Мартыновой под названием «90-х не было». В каком-то отношении, временем призраков можно назвать и двадцатые годы XX века. Может быть, двадцатых тоже не было?
Пётр Айду: Я согласен, что это было время призраков, но призраков прекрасных. В мире ведь всё циклично: что-то умирает, но потом возрождается вновь. Действительно, время «перестройки» и годы становления коммунизма очень похожи. Возможно, мне по духу близка эпоха двадцатых годов потому, что я жил в такое же переломное время и могу судить об исторических процессах изнутри.
Материал подготовила Елена Кравцун
