В 2012 году минуло 35 лет со дня исторической премьеры масштабного спектакля Бориса Покровского «Мертвые души» по опере Родиона Щедрина. Воплощение гоголевской поэмы средствами музыкального эпоса Родиона Щедрина вылилось тогда в сенсацию.
В 1977 году спектаклем дирижировал Юрий Темирканов, в то время возглавлявший труппу Кировского театра. И вот сценическая судьба снова привела «Мертвые души» Родиона Щедрина к художественному руководителю и главному дирижеру этого театра, вернувшего себе историческое имя «Мариинский» – на сей раз к Валерию Гергиеву, который постепенно возвращает на сцену Санкт-Петербурга оперы Щедрина.
Премьера «Мертвых душ» на сцене Мариинки состоялась прошлой весной и вызвала шумный общественный резонанс. Спектакль был показан несколько месяцев назад на гастролях театра в Европе.
Номинируемая на «Золотую Маску» постановка модного молодого режиссера Василия Бархатова и сценографа Зиновия Марголина убеждает нас в том, что Россия и сознание русского человека нисколько не изменились с гоголевских времен.
Родион Щедрин сочинял «Мертвые души» в 70-е годы. Прошло уже много лет, но в памяти театралов прочно закрепился легендарный спектакль Бориса Покровского и Юрия Темирканова. Сначала эта работа была представлена в Большом театре, а потом постановку перенесли в Мариинку. Кстати, ассистентом Темирканова в 1976 году был не кто иной, как Валерий Гергиев, который хорошо помнит советские времена, а современное воплощение бессмертного русского сюжета считает вполне адекватным.
Валерий Гергиев: «Несмотря
на то, что сегодня Россию населяет еще больше Чичиковых, чем во времена Гоголя,
надеюсь, все равно наша огромная страна будет идти вперед. Опера очень долго
ждала, когда придет ее время; это очень русская история, и Гоголь не думал
только о первой половине XIX столетия. Мог ли он предполагать, что этот изумительный
по остроте пера литературный труд может стать еще и блестящей русской оперой,
может звучать очень злободневно и в наши дни XXI столетия. Так что мы посвящаем
эту работу нашей любимой стране – России, которая, несмотря ни на что, должна
двигаться только вперед…»
Спектаклем «Мертвые души» Валерий Гергиев дирижирует впервые после реконструкции исторической сцены ГАБТа, оркестр хорошо себя чувствует в просторной яме, контакт с певцами и участниками хора вполне комфортный.
Спектакль выдвинут на «Золотую маску» в нескольких номинациях: «Опера/спектакль», «Опера/работа режиссера» - Василий Бархатов; «Опера/женская роль» - Светлана Волкова (Плюшкин); «Опера/мужская роль» - Сергей Алексашкин (Собакевич) и Сергей Семишкур (Ноздрев). Художник спектакля - Зиновий Марголин.
Если в постановке Бориса Покровского использовалась масштабная двухъярусная конструкция, созданная художником-постановщиком Валерием Левенталем, то сценограф Зиновий Марголин очертил сценическое пространство спектакля метафорически гигантской чичиковской бричкой, установив на сцене два колеса, соединенных осью, под которой, собственно и разворачивается основное действие спектакля.
Зиновий Марголин: «Основной
элемент в структуре произведения «Мертвые души» – это дорога и движение
Чичикова по России, и это невозможно было пропустить и сделать вид, что этого
нет. Это самая важная структурообразующая история у господина Щедрина, это
именно то, что ему было нужно, и этим невозможно было пренебречь…»
В опере задействовано огромное количество персонажей – тридцать две сольных партии, причем каждого героя композитор наделил музыкальным портретом-характеристикой, что крайне выпукло и отчетливо слышится в оркестровых тембрах. Неотъемлемыми участниками гоголевской эпопеи являются два хора: один - на сцене, а другой, камерный, заменяющий скрипки, - в оркестровой яме. В дорожных эпизодах, выполняющих функцию интерлюдий, Щедрин использует старинные фольклорные напевы. Через бричку перед глазами зрителя проходят кадры видеопроекции, запечатлевшие весь путь Чичикова от Москвы до Херсона.
Среди исполнителей главных партий: Сергей Романов (Чичиков); Сергей Семишкур (Ноздрев); Елена Витман (Коробочка); Сергей Алексашкин (Собакевич); Светлана Волкова (Плюшкин).
Перед началом спектакля публика приветствовала появившихся в царской ложе Родиона Щедрина с Майей Плисецкой. Они специально прилетели в Москву на премьерный показ мариинского спектакля в Большом. Композитор искренне доволен успехом спектакля, изобретательной режиссурой и блестящим музыкальным решением «Мертвых душ»
Родион Щедрин: «Когда
эту постановку делал Юрий Темирканов, он не изменил ни одной ноты партитуры,
чему я был горд тоже. То же самое и сейчас – ни одна нота в партитуре не
изменена. За все эти годы наша жизнь чертовски поменялась – вся; как же может
не поменяться эстетика? Я очень много времени своего довоенного детства провел
в маленьком городке Алексин на берегу Оки, где звучала та атмосфера, которая
была очень близка к подлинной. Я имею в виду и народные звуки, и звучания
пастухов, и плакальщиц, и пьяные песни – тогда еще все это существовало…»
Режиссер Василий Бархатов вполне оправданно решил взглянуть на персонажей в современном аспекте.
Василий Бархатов: «Я
как-то не хочу нагонять лишнего мистического пафоса вокруг этого произведения.
Воображение людей может рисовать все, что угодно. Гоголь описал все
экономические преступления XX и XXI века в короткой жизни Чичикова: и про
таможни, и про «откаты» при строительстве, и про все, что происходит о сих пор.
Просто русский народ, он в целом особенный, никто не плохой и не хороший…»
Зрителя с первых минут увлекает особая атмосфера спектакля Бархатова и Марголина: гуляка Чичиков предстает современным банкиром, щепетильный Манилов с супругой проводят чудный майский день на собственной пасеке, занимаясь сбором меда. При этом рой пчел хаотично летает, временами образуя на видеоэкране каркасы мостов через пруды усадьбы как символ иллюзий Манилова. Беспокойная Коробочка со своими приживалками увлечена швейными работами; дом азартного Ноздрева заполнен пьяницами и проститутками; обрюзгший Собакевич властно ораторствует на трибуне в своем кабинете, в центре которого стоит комод, напоминающий то ли архив, то ли морг с ячейками, откуда попеременно выскакивают фигуры покойников – бывших крестьян Собакевича. Мрачный серый дом скряги Плюшкина кажется убогим жилищем бомжа, а белая зала губернаторского особняка, куда Чичиков является на бал, и вовсе напоминает заснеженное кладбище, где сплошь одетые в белое фигуры мертвецов вальсируют в саванах.
В заключительном эпизоде оперы «Толки в городе» обстановка накаляется до предела. Вся сцена заставлена кофрами, похожими на будки, в которых панически прячутся герои – Мертвые Души, не находящие себе покоя. Один из кофров внезапно падает, преображаясь в гроб с умершим прокурором.
Публика восторженно приветствовала петербургских артистов, спектакль дважды был показан на исторической сцене Большого театра. Кому из участников достанется главная театральная премия страны, мы узнаем на церемонии вручения «Золотой маски» 16 апреля в Большом театре.
Виктор Александров, фестиваль «Золотая маска», ГАБТ, специально для радиостанции «Орфей»
