До открытия основной сцены Большого театра, которое состоится 28 октября, остались считанные дни. Специальный корреспондент радио «Орфей» Екатерина Андреас побывала на экскурсии в театре, которую провел Михаил Сидоров – советник президента Группы «Сумма», являющейся генеральным подрядчиком реконструкции и реставрации Большого театра.
Екатерина Андреас беседует с Михаилом Сидоровым
Главный театральный квартал столицы ждал возращения Большого театра шесть лет. В свою очередь театр оказался обладателем еще более крепкой выдержки, которую не сломили даже трещины в фасаде. Несмотря на состояние, аварийность которого эксперты оценили на 50-70%, культурный символ страны продолжал терпеливо ждать реконструкции, стоя на фундаменте, подмываемом грунтовыми водами. Ожидание чуда длилось не одно десятилетие.
Ни у хора, ни у оркестра Большого театра за всю историю никогда не было своих репетиционных залов, поэтому одной из главных задач, поставленных в ходе реконструкции, стало увеличение пространства театра. В ходе восстановительных работ реставраторы обнаружили новые залы, которые были закрыты из-за того, что архитектор Альберт Кавос не успел подготовить их к сроку коронации императора Александра II в 1856 году.
Благодаря введению в комплекс Дома Алексея Степановича Хомякова, в который можно попасть не только с улицы, но и по подземному переходу, у артистов, музыкантов оркестра и сотрудников художественно-постановочной части появились свои служебные помещения. В доме, полностью оправдывающем свой служебный статус, помимо этого расположены нотная и театральная библиотека, музыкальные классы для хора, оркестра и индивидуальных занятий.
Вид с последнего яруса
Площадь единого театрального комплекса на данный момент выросла с 36 до 80 тысяч кв. метров. Такого масштаба требует и архитектурная норма: если раньше соотношение объемов для зрителя и труппы было 1:1, то сейчас пропорция должна быть равна 1:4. Кроме этого общими усилиями был решен острый вопрос хранения декораций. Частично они будут размещены в театре, но большинство уедет в специально отведенное помещение.
«У Большого театра есть современный склад в районе улицы Плеханова, в котором хранятся декорации. Там работает совсем немного людей, потому что все оснащено компьютерами. Декорации загружаются и привозятся в контейнерах на машинах к Северному фасаду, где поднимаются на 40-тонном подъемнике. Все это существенно облегчит подготовку к спектаклям и сократит время для смены декораций. Теперь она будет занимать не неделю, как раньше, а два-три дня», – рассказал Михаил Сидоров.
Тысяча реставраторов, занятых в проекте, стремились восстановить исторические интерьеры XIX века и сохранить элементы декора (вплоть до дверных ручек). Мастерицы вручную выткали гобелены и шелковые полотна. В течение нескольких лет создавался единый занавес без швов. Кроме этого театру была возвращена первоначальная лепнина, венецианская мозаика на полу, деревянные рамы и многие другие детали, создающие атмосферу эпохи.
Пол из венецианской мозаики
«Этот пол Альберт Кавос сделал в 19 веке. Белые кусочки мозаики были из мрамора, а другие из песчаника. Когда дамы проходили на каблуках по этому полу, он постепенно стирался. В середине 20-го века отремонтировать пол было нельзя, поэтому его полностью сняли и заменили дубовым паркетом. Если посмотреть на фотографии 1970-х годов, мы как раз увидим паркет. По идее восстановить прежнюю венецианскую мозаику было крайне сложно, но помог случай. В пространстве директорского сектора под остатками цемента реставраторами были найдены два фрагмента, которые дали представление о расцветке, угловых элементах и пропорциях. Благодаря этому на всех шести ярусах театра выложена мозаика», – рассказал Михаил Сидоров.
«В 40-х годах посчитали, что возможности реставрировать плафон больше нет. Для художников был объявлен конкурс. Однако посмотрев эскизы на тему искусств народов СССР, комиссия решила оставить все как есть. В ходе реставрации я задал вопрос специалисту, которая в 70-х годах вела восстановительные работы по плафону, и она призналась, что снять эти холсты было весьма трудно. Как позже выяснилось, Грабарь был сторонником подклеивать холсты и краску осетровым клеем. Тогда это был стратегический продукт, которым склеивали даже фанеру в самолетах. Сейчас холсты аккуратно вырезаны по контуру, а вокруг наклеен холст. Изначально Грабарь так их и спасал: он полностью удалил старый холст, оставив только фигуры. Но даже тот холст, который он сделал, к 2005 году свисал от потолка на 1,5-2 метра», – пояснил Михаил Сидоров.
Люстра (вид из партера)
Несмотря на общую тенденцию увеличения пространства, количество мест для зрителей все-таки сократилось. Ожидается, что это принесет пользу акустике, которую «выстукивали» и перепроверяли буквально по сантиметру.
«В советское время спектакль за один вечер могли посмотреть до 2200 зрителей, значительную часть которых составляли иностранные делегации. Две тысячи зрителей – это большой удар по акустике. Сейчас в театре стало около 1760-1768 мест. Воссозданием акустики занимались ведущие специалисты. Теперь в зрительном зале нет пенопласта и гипса, все фигуры сделаны из папье-маше органического происхождения, привезенного из Алтая. Музыканты оркестра сидят на «барабане», сам пол находится на воздушной подушке, стены зала повторяют форму скрипки. Несмотря на то, что обивка для итальянских стульев в зале искусственная, она также обладает акустическими свойствами. В зале любая деревяшка прошла экспертизу по акустическим параметрам и имеет сертификат. Не говоря уже об уникальном покрытии для балетных спектаклей, разработанном ортопедами. Этот пол поглощает удары и смягчает приземление», – подчеркнул Михаил Сидоров.
Люстра в Белом фойе
Реконструкция позаботилась не только о балетных артистах, но и о простых зрителях, некоторым из которых подниматься на верхний ярус будет крайне тяжело. Для этого случая можно воспользоваться несколькими лифтами, которые впервые появились в зрительской зоне театра. Всего в театре 17 этажей – от 10 до минус четвертого (есть еще и другие, но вход в эту зону разрешен только сотрудникам).
«После реконструкции Большой театр станет удобнее для посещения спектаклей зрителей с ограниченными возможностями здоровья. Для лиц с нарушениями опорно-двигательного аппарата предусмотрены двадцать шесть мест в первом ряду амфитеатра. В последнем ряду партера расположены десять съемных кресел, что позволяет организовать шесть мест для инвалидов-колясочников. Для размещения лиц с дефектами зрения в двух первых рядах партера предусматривается двадцать мест. Предусматривается печать программок и брошюр с использованием специального шрифта Брайля. Для размещения граждан с дефектами слуха планируется отвести двадцать восемь мест во втором ряду амфитеатра. В спинках кресел переднего ряда предполагается расположить информационную "бегущую строку". Кроме того, в буфете уже построены специальные пандусы. Мы планируем сделать все, чтобы вход в Большой театр был доступен. Ожидается, что в кассах театра для льготных категорий будет продаваться сто билетов на спектакль», – пояснил Михаил Сидоров.
Ярус (Вензели из золота)
Анфилада Зрительского зала включает Хоровой, Экспозиционный, Бетховенский и Круглый залы, а также Белое фойе и, конечно, Главный вестибюль. В Белое фойе вернулся императорский вензель, вазы из природного камня алебастра, которые пропускают свет. Люстры во всех залах переливаются разными цветами хрусталя – 150 тысяч фрагментов сварены по оригинальным рецептам. Благодаря реконструкции восстановили целую индустрию.
Бетховенский зал – это новая концертная площадка Большого театра. Территориально она находится под фонтанами, в 40 метрах от станции метро Театральная. За счет поднимающихся уровней зал имеет возможность в считанные минуты становиться камерным, а также превращаться в площадку для репетиций, где одновременно могут настраивать инструменты 130 музыкантов. Фактически у Большого театра появилась своя студия звукозаписи, потому что помимо изменяющихся уровней зал имеет занавес, не пропускающий посторонний шум. Однако именно в этом зале датчики показали лишние вибрации, поэтому вскоре участок Замоскворецкой линии будет закрыт для проведения дополнительных работ по улучшению акустики.
«Администрацией принято решение, что слушатель, который купил билет на концерт в Бетховенский зал, не может быть дискриминирован. Поэтому было принято решение, что вход в Бетховенский зал будет осуществляться через Главный вестибюль, чтобы зритель мог увидеть колонны и чтобы у каждого, кто приходит в театр, была возможность зайти в буфет и почувствовать жизнь театра», – пояснил Михаил Сидоров.
При посещении Большого театра вполне логично встает вопрос о количестве золота, которое ушло на то, чтобы украсить барельефы, люстры, ярусы, таблички и другие элементы. Блестит в театре практически все.
«В реставрации участвовало 156 позолотчиков. Все ожидают, что на золочение элементов ушла тонна. Но на самом деле на покрытие ушло не так много золота, около 4-х кг. Представьте, на главную люстру, диаметром 6 метров, высотой 8 метров и весом в 2300 кг, ушло всего 300 грамм золота. Это связано с жесткими требованиями и стандартами, согласно которым покрытие должно составлять ровно 1,5 мм», – рассказал Михаил Сидоров.
После решения стольких задач реконструкция должна теперь справиться с самой важной задачей – суметь сохранить то, что воссоздавалось кропотливым и ежедневным трудом команды на протяжении стольких лет. А это значит, что не стоит – как минимум – протирать сусальное золото губкой (делали ведь это раньше). Любая небрежность стирает золото, оставляя на память только воспоминание о былом величии.
Материал подготовила специальный корреспондент радио Орфей Екатерина Андреас
