Давид Герингас (Германия/Литва) – виолончелист и дирижер, учился в Московской консерватории у Мстислава Ростроповича. Завоевал золотую медаль IV Международного конкурса Чайковского (1970). В качестве солиста выступал с ведущими оркестрами и дирижерами мира. Часто выступает на фестивалях камерной музыки с обширным репертуаром – от барочной до современной музыки, выпустил множество записей, удостоен награды Grand Prix du Disque Академии Шарля Кро в 1989 году.
Елена Панфилова: У меня сразу такой вопрос – нравится Вам конкурс как члену жюри или он больше огорчает?
Давид Герингас: Знаете, я ведь не только член жюри, но и член оргкомитета. Поэтому должен сказать, что меня этот конкурс чрезвычайно радует, потому что нынешний конкурс дал новые импульсы, возможности и надежды. Мы все хотели бы, чтобы конкурс имел большой отклик во всем мире, чтобы его интернациональное название себя действительно оправдывало, чтобы лауреаты имели возможность показать себя на всех сценах мира, чтобы как можно больше талантливых людей приезжало сюда безо всякой боязни необъективного судейства. Все эти задачи, я думаю, на нынешнем конкурсе нам удалось осуществить. В частности расширение программы открыло новый репертуар для Конкурса Чайковского. Некоторые удивляются: «Как, на Конкурсе Чайковского исполняются концерты Моцарта?». Это непривычно. Но на самом деле ведь концертных исполнителей довольно часто спрашивают, играют ли они с камерным оркестром, играют ли они камерные концерты. Поэтому очень важно, чтобы будущие солисты могли себя показать также и в классическом репертуаре, который является показателем их настоящего мастерства. Я очень рад, что ввели этот дополнительный этап в рамках второго тура – возможность выступить с камерным оркестром. Это также хорошая возможность проверить перед финалом, могут ли исполнители играть с оркестром, как они себя чувствуют в данной ситуации, находят ли они необходимый контакт с оркестрантами.
Давид я забыла упомянуть, что Вы также были одним из членов жюри на предварительном отборе. Пользуясь случаем, хочу Вас поблагодарить за то прекрасное созвездие музыкантов, которое Вы отобрали для виолончельного конкурса. Кажется, что не было ни одного случайного человека…
Спасибо, мы очень старались выбрать самых интересных музыкантов из ста сорока человек, и, по большому счету, нам это действительно удалось. Должен сказать, что из тех ста сорока не все были действительно достойны того, чтобы выступить на конкурсе. И мы отбирали, руководствуясь принципом, что в первую очередь это должны быть артисты, которым есть, что сказать, которые уважают слушателя и уважают самих себя.
Финал уже не за горами, и хочется сказать, что с некоторыми участниками безумно жаль расставаться, так, что щемящее чувство обиды за них прибавляется к тому празднику, который мы называем Конкурсом Чайковского…
Несмотря ни на что я считаю, что этот конкурс является большим праздником, даже если мы с чем-то не согласны. Я тоже не со всем согласен. На это и собирается жюри из знаменитых музыкантов, каждый из них имеет свое собственное мнение и свой собственный опыт; каждый из них в своем решении выражает свое отношение к музыке. И с этим, мне кажется, нужно мириться. Идеального решения здесь быть не может. Когда решают десять человек, расхождения все равно будут. Но в большинстве случаев члены жюри, как правило, едины в своих мнениях. О себе хочу сказать, что я сужу по тому, насколько исполнитель способен раскрыть замысел композитора, показать разное видение разной музыки. Для меня неприемлемо, когда человек играет все одним звуком: и романтику, и Баха, и какое-то виртуозное произведение. Мне кажется важным, чтобы каждый смог показать свой интерес к этому, чтобы каждое произведение звучало оригинально. Мне кажется, этим отчасти объясняется то, что те исполнители, которые проявили себя более ярко, имели больше успеха.
Давайте поговорим о системе судейства – это то, что сейчас все постоянно обсуждают. Насколько она объективна? Я, кстати, слышала, что Вы не очень довольны этой системой?..
Не то, чтобы я не доволен системой судейства, просто я бы желал, чтобы мы – члены жюри – получили больше информации, о том, как с ней работать. Я абсолютно уверен в том, что эта система объективна, но единственное – она для нас очень непривычна. Мы привыкли выставлять оценки как в школе: «отлично», «хорошо», «удовлетворительно» и так далее. А в этой системе подобных критериев нет…
Это в большей степени эмоциональные критерии?..
Даже не эмоциональные, просто шкала возможностей стала больше. По сути, здесь создается очередность, кто из конкурсантов понравился больше. Я не сомневаюсь в объективности этой компьютерной системы, но хочу сказать от себя, что я не верю в компьютер. Я не верю в то, что компьютер может оценить музыку, выявить сущность музыкального конкурса. Я не верю, что существует система, которая была бы абсолютно справедливой. Потому что музыка очень субъективна и индивидуальна, и каждый видит ее по-своему. И судейство, и судьи не могут быть здесь до конца объективными. Для этого в составе жюри так много членов, чтобы из многих мнений в конечном итоге складывалась общая оценка. Мне кажется, что компьютеры здесь не очень могут помочь.
Выбирая участников для финала (это всего пять человек) вы как-то корректировал эту систему?
Нет-нет-нет, я вообще против всяких коррекций. Проблема Конкурса Чайковского, на мой взгляд, всегда заключалась в том, что оргкомитет постоянно вмешивался в работу жюри (я это помню по предыдущим прослушиваниям) и привносил какие-то коррекции, которые, как ему казалось, были необходимы. Для меня всегда было важно сказать, что такого не должно быть, а должны быть прописаны условия, в соответствии с которыми все бы и вершилось, во избежание каких бы то ни было открытых вопросов. Субъективность жюри искоренить невозможно. Для этого надо посадить десять роботов. И по какому принципу они стали бы судить – представить невозможно. Мне просто очень жаль, что многие люди среди публики и критики считают себя вправе осуждать членов жюри – сядьте сами в жюри, проставьте оценки, получите свой результат, тогда мы на вас и посмотрим…
Полностью беседу Елены Панфиловой и Давида Герингаса слушайте в прикрепленном аудиофайле.
