28 октября в 5-й студии на Малой Никитской состоялся концерт из произведений для хора а капелла Томаса Корганова. Опусы композитора исполняли Камерный хор «Духовное возрождение» Московского государственного института им. Шнитке и Академический большой хор «Мастера хорового пения» под управлением Льва Конторовича. Столь сухое вступление, впрочем, не отражает атмосферу вечера, скорее похожего на дружескую встречу композитора с коллегами и любителями музыки. Но, прежде чем перейти к программе концерта, думаю, есть смысл познакомиться с композитором поближе.
Коргановы – одна из славнейших фамилий в истории России. Её представители занимали высокие государственные должности, честно послужили Родине на полях сражений: одних только генералов Коргановых в царской армии насчитывалось семеро! Но для нас, конечно, интереснее деятельность на полях культуры. В музыкальную летопись России и Закавказья вошли девять Коргановых, из них шестеро (а это три поколения!) отдали свои силы и талант служению Московской консерватории. Композиторы, пианисты, вокалисты, музыковеды – в дневниках П. И. Чайковского упоминаются многие из них. С особой теплотой Т. Корганов поминает дядю Василия Давыдовича – помимо выполнения прямых консерваторских обязанностей, тот был «тайным» музыкальным меценатом, одним из первых «открыл» молодых Рахманинова и Шаляпина, написал фундаментальные биографии Моцарта, Бетховена, Верди, книгу воспоминаний о Чайковском (до сих пор не изданную). По этим книгам учились поколения студентов, пока в 1948-м году их не запретили «из-за немарксистского взгляда на творчество классиков»… Советская власть вообще «достойно отплатила» Коргановым за их служение Родине: четыре представителя семейства были репрессированы, расстреляны или «пропали без вести» в бездонных архивах КГБ. Только во временя первого президента они были реабилитированы. С этим событием связано создание Томасом Коргановым симфонической поэмы «Праздничная музыка», однако тайну посвящения композитор раскрыл лишь тогда, когда М. Горбачёв стал частным лицом – поступок вполне в духе российской интеллигенции, «не ищущей сокровищ на земле»…
Однако любимый «инструмент» Т. Корганова – не оркестр, а хор. На хоровую стезю направил Корганова его главный учитель – В. Шебалин, обладавший, говорят, феноменальной способностью определять особенности таланта учеников. (Корганов рассказывает, что Шебалин заставил А. Пахмутову заняться песенным творчеством, хотя сам лёгкий жанр терпеть не мог!). Думаю, все собравшиеся в тот вечер в пятой студии оценили правильность выбора учителя и ученика. Корганов – мастер полифонии, причём, я бы сказал, в её стариннейшем, контрапунктическом понимании. Мелос при этом не доминирует – он образуется из сплетений голосов, каждый из которых развивается по имманентным законам. Характерно в этом смысле использование соло – голос солиста не выделяется из общего звучания, а вплетается в него, как дополнительная облигатная партия, лишь как свежая тембровая краска в общем сгармонизированном полотне. Разумеется, для такой манеры письма как нельзя лучше подходит именно хор, с его «равноправием» тембров. Понятен и сознательный выбор композитором традиционного, тонального направления. Его любовь к классике безмерна: «Вся она в той или иной степени изначально связана с духовным началом. Такова вся классика, и она всегда была для меня примером, образцом, идеалом… Не будет преувеличением сказать, что вся высокая классика по своей идее, в своей органичной основе – это разговор с Богом». Это, конечно, не стоит принимать за отрицание современных направлений в музыке – Корганов с большой теплотой поминает коллег-современников, среди которых немало и приверженцев атональной музыки. Просто данный факт – личный выбор художника, и он в своём творчестве убедительно доказывает неисчерпаемость классического подхода.
Открыл концерт Камерный хор «Духовное возрождение» – молодой коллектив из молодых участников, но тем не менее показавший под умелым руководством Льва Конторовича и зрелость, и мастерство. Что и не удивительно – в активе хора много сложнейших сочинений, в том числе наших современников: как известных (Пярт, Сильвестров, Шнитке…), так и молодых композиторов. Первым прозвучал хор «Не встречайтесь с первою любовью» на стихи Юлии Друниной:
«Не встречайтесь с первою любовью,
Пусть она останется такой –
Острым счастьем, или острой болью,
Или песней, смолкшей за рекой.
Не тянитесь к прошлому, не стоит –
Всё иным покажется сейчас…
Пусть навеки самое святое
Неизменным остаётся в нас».
Прозвучавший вслед за этим лирическим вступлением хоровой цикл «Человек» состоит из пяти миниатюр: «Праздник» (на стихи Леонида Мартынова), «Умей» (Вадим Шефнер), «Река», «Будь, женщина, уверена в себе» и «Человек» (три последних – на текст Бориса Дубровина). Разумеется, каждый слушатель даёт услышанному свою оценку. Лично мне оказался ближе лирически-углублённый настрой, такой как в первом произведении и в хоре «Река». Именно такой подход отличает и следующий цикл «Четыре настроения». (Это и последующие произведения исполнял прославленный хор «Мастера хорового пения»). «Четыре настроения» – по сути четыре времени года, каждое со своим «характером»: «Ранний март» (Борис Дубровин), «Летний лес» (Фазиль Искандер), «Осенний клён» (Б. Дубровин), «Зимнее утро» (Александр Твардовский). Любопытно, что воспринимаются хоры чрезвычайно легко, при том что музыкальная фактура их весьма непроста. Видимо, тот же подход проявлен и при выборе текстов – внешне традиционно-несложных («Вот стихи, а всё понятно, // Всё на русском языке», по словам того же Твардовского), воспринимаемых без малейшего усилия, а вскрывать их содержательность, неоднозначность слов поручено музыке.
Эта любовь Корганова к развитой фактуре (равно как и к музыкальной традиции) ярчайшим образом проявилась в двух следующих произведениях: это… прелюдии и фуги для хора а капелла. Похоже, именно Корганов основал (или возродил?) этот жанр, столь оригинальный в наше время. Если прелюдия ре-бемоль мажор поётся на названия нот, то для фуги композитор взял шутливую фразу: «Если к делу нет охоты, из-под земли возьмёт тебя работа». В таком виде выражение «тема фуги» приобрело второй, буквальный смысл – а голосоведение стало весьма наглядным. Прелюдия и фуга до мажор ещё интереснее, хотя она и «бессловесная», «нотная». Высокий темп и сложное построение фуги сделали её весьма популярным произведением (в том числе и для демонстрации возможностей коллектива) – оно даже получило у музыкантов название «Хоровой урок». Наверно, излишне добавлять, что «Мастера хорового пения» справились с уроком просто блестяще.
А финальным аккордом прозвучала «Ода музыке» на слова Якова Серпина. Произведение было написано для Фестиваля хоров мальчиков в Свердловске, как вступительный и заключительный номер, но неожиданно получило долгую жизнь, став своеобразным гимном таких фестивалей. И понятно, почему! На сей раз фактура произведения вызывающе, аскетически проста: оно написано в до мажоре, «для белых клавишей», то есть без единого диеза или бемоля. Видимо, композитор хотел упростить задачу маленьких певцов: ведь разучить произведение предстояло в кратчайшие сроки (возможно, за считанные часы), притом сводным хором! Тем не менее произведение вышло весьма эффектным, вполне достойным такого торжественного акта. Более того: добровольное самоограничение композитора пошло в данном случае на пользу. В самом характере этой музыки, как мне кажется, явственно проявилась старинная традиция, которая характерна для светских гимнических хоров XVIII века. Причём эта глубинная связь с истоками светского хорового исполнительства подчёркнута явной русскостью музыки. Послушайте – и убедитесь сами!
Авторский стиль Томаса Корганова, как мне думается, ярче всего проявляется в ощущении неизбывного оптимизма, даже если речь идёт о минорных произведениях. Это очень добрая, светлая музыка. 85-летний композитор не только бодр и полон сил, он по-юношески влюблён в жизнь: «Она прекрасна во всех своих проявлениях, и надо каждую секунду быть благодарным Творцу за то, что он дал тебе жизнь».
Раиль КУНАФИН
