Зевать с зашитым ртом довольно сложно — такое наблюдение сделал Стеларк в 1979 году во время своей «Акции с опорной конструкцией», которая проходила в токийской галерее Tamura Gallery. Три дня провел австралийский художник стиснутым, как начинка для гамбургера, между двумя досками, прикрепленными к шестам вигвамообразной конструкции. Всё это время его глаза и рот были крепко-накрепко зашиты хирургической нитью. Ночью он спал на полу.
«Достаточно интересный опыт, — вспоминает он. — Мне было не столько больно из-за того, что мой рот и глаза зашиты, а тело зажато между двумя кусками дерева, сколько неудобно: я совершенно не мог зевать. Вот это была настоящая проблема. — И он разразился низким дьявольским хохотом. — Я этого никак не мог предусмотреть».
Стеларк (урожденный Стелиос Аркадиу) — самый видный представитель киберпанковского боди-арта. Еще за несколько десятков лет до того, как виртуальная реальность вошла в моду, он экспериментировал с доморощенными технологиями моделирования сначала в Кофилдском технологическом институте, а затем в Королевском технологическом институте Мельбурна. В 1968—1970 годах он построил несколько камер — так называемых сенсорных отсеков, в которых пользователь подвергался «атаке света, движения и звука»… Будучи убежденным маклюэновцем, Стеларк описывает эти устройства как результат «осмысления <…> того, что именно физиологическое оборудование тела определяет его интеллект, восприятие происходящего вокруг. Поэтому если поменять это [оборудование], то поменяется и восприятие». Это заявление явно перекликается с идеей Маклюэна о том, что усиление любого нашего ощущения изменяет образ наших мыслей и действий в целом, то есть то, как мы воспринимаем окружающий мир. Когда меняется это соотношение, меняется и человек.
Его почти голое тело, усеянное во время перформанса электродами и проводами, делает Стеларка похожим на Борга, одного из киборгов-мерзавцев из «Стартрека». Со своим «Пропущенным через усилитель телом», «Лазерными глазами», «Третьей кистью», «Автоматической рукой» и «Видеотенью» он представляет собой гибрид человека и машины, которым все мы постепенно становимся. Не человек, а, скорее, органический нервный центр кибернетической системы, он буквализирует наше представление о себе как об обреченных существах, запутавшихся в телекоммуникационной глобальной паутине. В этом смысле он является постмодернистской версией архетипичного образа человека-микрокосмоса — голого человека, распростертого внутри пентаграммы, — который символизирует не только отношения аналогии между индивидуумом и космосом, но и «стремление человека к господству и эволюции».
Стеларк выступает с гигантскими механическими руками, увертываясь от их сокрушительных ударов. Иногда его перформансы проходят среди скульптурных инсталляций из стеклянных труб, которые светятся плазменными разрядами, мерцают и вспыхивают в ответ на сигналы, посылаемые его телом. На плечи он водружает похожую на клетку конструкцию, излучающую пучки света с помощью аргонового лазера. Вспышки синхронизированы с сердцебиением и происходят точно в такт пульсу артиста. В сочетании с трепетом ресниц, мимикой и движениями его головы они создают в воздухе затейливые узоры. «Видеотени» — образы, которые снимают видеокамеры, установленные на самом артисте и вокруг него, и проецируют на большие экраны в зале, — фиксируются, накладываются друг на друга или же создают параллельные видеоряды.
По всему залу разносится душераздирающая какофония из бряканья, скрежета и грохота, большей частью доносящихся откуда-то из глубин стерлаковского тела. Стук его сердца, пропущенный через монитор электрокардиографа, подобно метроному, отмеряет время выступления. Ультразвуковые доплеровские приемники улавливают движение сердечных клапанов и пульсирование крови, позволяя Стеларку в прямом смысле «играть» на своем теле. «Зажимая артерию на запястье, я могу варьировать стук пульса от обычного размерного «тук-тук» до судорожного щелканья, а затем до яростного бурления, когда вена наконец освобождается», — пишет по этому поводу Стеларк. Специальный датчик преобразует сгибание его правого колена в целую лавину звуков, микрофон, установленный на шее, улавливает звук глотков и другие шумы, раздающиеся в горле, а плетизмограф усиливает стук пальцев. Время от времени по залу проносится электронный вой: сначала дрожит на одной высокой ноте, потом внезапно срывается и низвергается на слушателей пронзительным стоном. Его издают аналоговые синтезаторы, приводимые в действие «управляющим напряжением» — электрическими сигналами, модулируемыми сердцебиением, движением мышц и мозговыми волнами артиста (последние выводятся через аппарат для снятия электроэнцефалограмм).
Недавно Стеларк начал освоение киберпространства. В этом ему помогает «Виртуальная рука», разработанная в Центре современной компьютерной графики при RMIT. Это генерируемый компьютером «универсальный манипулятор», цифровое изображение человеческой конечности, управляемое при помощи киберперчатки CyberGlove. Она может сколь угодно долго вращать кистью и пальцами, растягиваться до бесконечности, давать отростки или клонировать целые грозди рук, наподобие щупальца осьминога, чертить пальцами линии или делать так, что из них начинают появляться сферы.
В своем перформансе «Действие/вращение: акция с виртуальным телом» (1993) Стеларк делает еще один шаг вверх по лестнице технической эволюции. Облаченный в особое устройство от компании Polhemus — специальную систему слежения за магнитным полем, датчики которого присоединяются к голове, груди и конечностям художника, — он взаимодействует со своим цифровым двойником, повторяющим каждое его движение. Это второе «я» появляется в виде скелета или манекена на дисплее монитора. Одновременно видеокамеры снимают настоящее тело Стеларка и передают полученные изображения системе, где уже виртуальная видеокамера, управляемая его движениями, монтирует из образов, наделенных плотью, призрачные тела.
Перформансы Стеларка — чистый киберпанк. Медленно перекручивая свое тело в серии киборгианских мудр, он погружает зрителей в нечеловеческий сумасшедший дом, что-то вроде перепалки между коротковолновым радиоприемником и счетчиком Гейгера. Два параллельных луча его «лазерных глаз» рассекают тьму, внутри украшающих зал стеклянных труб извиваются, словно живые, электрические вспышки, а в мониторах мелькают «видеотени» — то на секунду замрут, то забьются в стробоскопических конвульсиях. Рука артиста дергается, как у марионетки, вверх-вниз под воздействием электрических разрядов, а «Третья кисть» судорожно хватает воздух. В кибернетическом синергизме Стеларка граница между управляющим и управляемым окончательно стирается: он одновременно выступает и как «продолжатель», и как «продолжение» своей хайтечной системы.
По иронии судьбы славу австралийцу принесли 25 совершенно простых в техническом плане «подвешиваний», которые он осуществил в период 1976—1988 годов. Эти акции, чем-то смахивающие на танец солнца американских индейцев, состояли в следующем: голого Стеларка «насаживали» на стальные крюки, подвешивали к тросам и поднимали как можно выше. Эти «подвешивания», в которых смешались попытки вернуть телу внутриутробную легкость, древнее желание летать и фантазии космической эры о полетах в невесомости, были живыми свидетельствами победы гравитации над земным телом.
Для каждой акции тело Стеларка прокалывали во многих местах, чтобы вес на крюки распределялся одинаково. В перформансе «Сидение/качание: акция по подвешиванию с камнями» (1980) он парил под потолком токийской галереи сидя по-турецки. Противовесом служил слегка покачивающийся в воздухе круг из булыжников. В перформансе «Морское подвешивание: акция с ветром и волнами» (1981) он болтался над океаном, окатываемый волнами и раскачиваемый порывами ветра. В «Уличном подвешивании» (1984) Стеларк «перелетел» с четвертого этажа одного здания нью-йоркского квартала Ист-Виллидж на четвертый этаж другого при помощи троса и блока. А в перформансе «Городское подвешивание» (1985) он висел на подъемном кране на высоте 200 футов над Королевским театром Копенгагена, описывая неторопливые круги под бдительными взорами каменных сфинксов здания… Во время каждой акции он испытывал невыносимую боль, когда его поднимали и опускали. На лечение ран и восстановление уходила не одна неделя. Но Стеларк далеко не единственный боди-артист, подвергавший свое тело мучениям. Были и такие, кто заходил в своих экспериментах еще дальше…
Стеларк воплощает в себе утверждение Маклюэна о том, что с наступлением киберкультуры «человек начнет таскать свои мозги вне черепа и нервы вне кожи; новые технологии порождают нового человека». По Маклюэну, символическая экструзия центральной нервной системы («этой электрической сети, которая координирует различные носители наших чувств») в виде глобальных телекоммуникационных сетей и других кибернетических технологий является своего рода механизмом выживания. Он приводится в движение посредством «успешной механизации физических органов, начавшейся с изобретения печати, которая сделала социальный опыт слишком тяжелым и невыносимым, чтобы его смогла выдержать нервная система».
Исходя из маклюэновской предпосылки о том, что наша нервная система не успевает угнаться за головокружительными темпами информационного века и слишком перенапрягается, Стеларк утверждает, что человечество устарело, его биологический «хард» не приспособлен к жизни в инфосфере.
Подобно Маклюэну, сформулировавшему свою основополагающую точку зрения в виде максимы «Средство информации и есть сообщение», Стеларк свел свои теоретические размышления к одному весьма «телегеничному» афоризму: «Тело устарело». «Запатченные люди, — пишет он, — это эволюционные эксперименты… Больше не стоит рассматривать тело как вместилище духовного или социального, но скорее как структуру, которую можно контролировать и модифицировать. Не как субъект, а как объект — и не объект желаний, а объект для дизайна».
Стеларковский постчеловек — выпотрошенный и наполненный модульными, легко заменяющимися компонентами, обтянутый железными мускулами экзоскелета, оснащенный массой антенн, которые увеличивают его поле зрения и слух, и снабженный мозговым имплантом или же генетически измененным мозгом, который не уступает по своим свойствам суперкомпьютеру, — будет обладать «панпланетарной физиологией: прочной, гибкой и способной функционировать в любых атмосферных условиях, при разном гравитационном давлении и электромагнитном поле». Такие существа напоминают стерлинговских «лобстеров» — киборгианских постлюдей в «обтягивающих системы жизнеобеспечения, напичканных механизмами и гнездами для проводов», для которых «высочайшим наслаждением было… открыть свои расширенные чувства навстречу космическим безднам, наблюдая звезды за пределами ультрафиолетовых и инфракрасных лучей… или просто сидеть и впитывать в себя ватты солнечной энергии, ловя ушами пение радиационных поясов и музыкальный гул пульсаров».
Перевод с английского Татьяны Парфеновой / Материал интернет-издания "Частный корреспондент"
