Молодым везде у нас дорога?
Заметки о конкурсе молодых композиторов YouTube
Спешу сразу предупредить: данные заметки очень субъективны. Если мы не просто слушаем музыку, но воспринимаем её – это всегда очень личный процесс. Даже если речь идёт о вещах устоявшихся, давно признанных классикой академической музыки. Когда же мы имеем дело с музыкой современной, тем более совершенно новой, надеяться на какую-либо «окончательную» оценку по меньшей мере наивно. Моё мнение об итогах конкурса не во всём совпадает с позицией жюри, или с мнением большинства слушателей, и это нормально. Разумеется, оно не совпадёт и с Вашим – надеюсь, Вы его выскажете на форуме «Орфея»?
Но сперва – общая информация, для тех, кто впервые слышит об этом конкурсе. «Виртуальный гигант» Google организовал на своём ресурсе YouTube конкурс произведений молодых российских композиторов. Отметим, что такой интернет-конкурс проводился впервые в истории. По условиям конкурса продолжительность произведений составляла от 7 до 15 минут, применение экзотических или электронных инструментов не допускалось. Всего было подано свыше двухсот заявок, отобрано 13 финалистов. В итоге весьма представительное жюри, возглавляемое Теодором Курентзисом, назвало трёх лауреатов: Наталья Прокопенко («Архэ»), поделившая второе место с Владимиром Горлинским («Paramusic»), и Кирилл Уманский («Вечер в степи») – третье место. Первое место решено было не присуждать. Особых лавров удостоилась Полина Назайкинская, чья композиция «Зимние колокола» завоевала «приз зрительских симпатий» по итогам голосования среди посетителей ресурса. 9-го сентября в Зале имени Чайковского все четыре опуса были исполнены Российским национальным оркестром под управлением Теодора Курентзиса, а в перспективе – издание компакт-диска с записью этого исполнения.
Как и многие причастные к конкурсу, я считаю его настоящим событием в нашей музыкальной жизни. Даже при условии, что произведения-лауреаты удовлетворили чаяниям не каждого. Почему? Конечно, строка из старой песни, вынесенная в заголовок, так же фальшива, как и весь соцреализм. Молодым, начинающим, чрезвычайно трудно, а композиторам, видимо, труднее прочих выбиться на дорогу к слушателю. «Они никому не нужны», – отметил Курентзис. И ещё более жёстко: «Они умирают». По счастью, музыкант имел в виду не физическую смерть, но разве смерть духовная – утешительная альтернатива? У этого явления есть и другая сторона, не менее печальная: огромная масса слушателей просто не воспринимает современную музыку, полагая, что всё лучшее уже было создано лет эдак сто двадцать тому назад. Всё же, что пишется сейчас, кажется им элитарным, сложным, а то и откровенным фокусничаньем. Увы, эти меломаны даже не представляют себе, каких высоких наслаждений они лишены! Но не раз отмечалось, что мы живём в странные времена: если предыдущие эпохи концентрировались на исполнении произведений своих современников, то ныне новую музыку услышать практически невозможно. Музыкальные коллективы и их руководители предпочтут зарыться вглубь веков, с превеликими трудами раскопать какой-нибудь забытый раритет, пусть даже не бесспорных достоинств – лишь бы не играть то, что в изобилии предлагает современное композиторское сообщество. Конечно, у нас проводится ежегодный фестиваль современной музыки «Московская осень», однако первую скрипку на нём играют композиторы маститые, уже заслужившие признание, а прочим войти в исполнительскую обойму не так уж просто. Московский ансамбль современной музыки отнюдь не чурается новых имён, однако репертуар весьма ограничен малым составом. Стоит отметить и деятельность Академии старинной музыки и её руководителя Татьяны Гринденки в пропаганде новой музыки – но лишь как дополнение к традиционному репертуару. Фактически имеется одна полноценная площадка: конкурс имени Юргенсона, регулярно проводимый под патронажем Московской консерватории, Фонда Юргенсона и Союза композиторов, но этого явно недостаточно. А ведь среди этих «юных дарований» (получавших заслуженные пятёрки за свои композиции), имён, которых никто не знает, есть и те, кто будет определять музыкальный облик следующего поколения! И наверняка есть ярчайшие дарования и почти наверняка – гении: какая же эпоха без них обойдётся?
Но вот предположим, что «у нас» всё стало так же хорошо, как «у них» или ещё лучше. Все более-менее достойные опусы разучены и прозвучали – что дальше? «Дальше – тишина», как сказал Гамлет. Как отрезало. Само собой, далеко не всё из написанного достойно увековечения или даже повторного исполнения – иначе просто не бывает. Бояться этого не следует, страшно пропустить, упустить значительное, а то и целого человека. Ведь даже опусы, признанные незаурядными, яркими, самобытными Вы не сможете больше услышать нигде. И – страшное слово – никогда. В этом плане инициативу YouTube переоценить невозможно. Благодаря Интернету талантливые композиторы получили не только широчайшую трибуну (уже на сегодня – по 10-20 тысяч просмотров), но и неограниченную исполнительскую жизнь. Не менее ценно, что к публике вышли и прочие финалисты, среди которых немало ярких талантов.
«Рассказывать» музыку словами – занятие вообще неблагодарное, а в отношении музыки современной это дело почти невозможное. После ряда безуспешных попыток я решил вообще это оставить, ограничившись краткими аннотациями. А взамен я поделюсь некоторыми секретами слушания: возможно, они помогут не только расслышать, но и раскрыть для себя новые произведения. Первый «секрет» подойдёт, видимо, лишь подготовленному слушателю, но в любом случае следовать ему стоит. Свыше двух тысяч лет тому назад великий философ Кун-цзы (Конфуций) сказал: «Если название неправильное, то и слова не повинуются». Как человек пишущий, могу подтвердить: это сущая правда! – названия оказывают на нас магическое действие. Образное, «красивое» наименование опуса побуждает отнестись к нему с повышенным вниманием и, возможно, позволит «увидеть» то, что там и не содержится. А безликое, вроде какого-нибудь «Экзерсис № 3», порождает формальное, прохладное отношение. В любом случае замысел композитора будет искажён.
Поэтому первые прослушивания были «слепыми». Можно сказать, по методу Римского-Корсакова. Как-то раз он исполнил на рояле своим коллегам оркестровый фрагмент из «Ночи перед рождеством» и попросил угадать содержание. Решение было единогласным: музыка рисует ясную, тихую зимнюю ночь, изукрашенную звёздами в высоком небе. Здесь нужно сделать оговорку. Музыка не обязана быть программной или изобразительной: её дело не столько изображать, сколько выражать. Соответственно многие слушатели, и я в том числе, воспринимают музыку в основном в «чистом» виде, без зрительных «подпорок». Однако угадать общий образный строй, состояние, настроение, силу и характер эмоций вполне возможно – если в музыке это содержится.
«Архэ» Натальи Прокопенко мне понравилось сразу, причём достоинства опуса, казалось, росли с каждым новым прослушиванием. Удивительно крепкое, уверенное письмо, музыка поистине космических масштабов, порой достигающая малеровского размаха. При этом мощь оркестра использована, я бы сказал, тактично, перемежаясь пиано с изысканными тембровыми находками. И явственный сквозной сюжет развития. Действительно, греческое слово «архэ» можно перевести как «изначальное», «начало начал», но по смыслу, видимо, лучше будет вариант, озвученный ведущей трансляции Еленой Панфиловой: «Начало творения». А общую фабулу можно представить как «от космического хаоса – к тихому свету». Умиротворённый финал органично венчает величественную картину построения вселенной.
С названием пьесы Кирилла Уманского произошла странная история: оно звучит то как «Вечер в степи», то как «Ночь в степи»; я бы после всех прослушиваний выбрал последнее. Несмотря на заявленную программность, произведение лишь отчасти «картинно». Автор, думается, более сосредоточен на своих ощущениях от ночной степи. Есть и явно изобразительные моменты, как нескончаемый лёгкий шелест скрипок (на струне «ми») и редкие, но «точно к месту» арпеджии арфы; это сильные приёмы, прекрасно живописующие огромное таинственное пространство, с невидимой ночной жизнью. Но и они работают на эмоциональное впечатление, передают медитативное состояние автора. И оно же невольно заполняет слушателя. Сильный эффект производит и кульминация в середине – «переполненность» чувствами, потрясение, экстаз, когда взор обращается к бесконечному ночному небу. Несмотря на подобные достоинства, строение опуса местами показалось мне чуть рыхловатым. Дело в том, что даже в самом «заумном» произведение не должно быть места случайности, необязательности. Каждый звук, сколь бы неожиданным он ни был, обязан быть неизменно убедительным, «доказывать» себя. Думается, внутренняя логика опуса выдержана не до конца, отчего внимание слушателя иногда рассеивается. Я так и не смог избавиться от этого впечатления, несмотря на многократные прослушивания.
Вот и ещё один незамысловатый «секрет»: постарайтесь не ограничиваться единственным прослушиванием. На наше восприятие влияют настроение, сменяющаяся обстановка, время суток и прочие привходящие факторы. Кроме того, любое незаурядное произведение несёт в себе гораздо больше, чем можно уловить «с лёту». Тем более, когда мы имеем дело с вещью сложной, мало понятной: нужно просто слушать и слушать, пока Вы не начнёте «слышать» автора – Ваше отношение к опусу непременно изменится. В процессе написания статьи я прослушал пьесы по 6-7 раз (разумеется, не подряд), и, смею заверить, при последних общениях с этой музыкой уловил гораздо больше, чем при первом.
«Зимние колокола» Полины Назайкинской – совершенно традиционная пьеса, настолько программно-изобразительная, что она легко «прочитывается» даже при анонимном прослушивании. Знак мастерства автора – чёткий образ бескрайнего безмолвного простора, точно такого, каким он предстаёт под сплошным снежным покровом. В основе – незамысловатая, но притягательная тема, очень русская, однако не столько фольклорного, сколько «стравинского» плана. Так же, «не по-корсаковски», автор трактует колокола: Полина почти не пользуется прямой имитацией, предпочитая ограничиться намёками, не столько изображать, сколько выражать; а собственно колокола (оркестровый инструмент) использован крайне скупо. Всё это производит самое благоприятное впечатление, особенно в свете бесспорной искренности автора, усиленной точным «адресом» чувства: это парадоксальное сочетание зимней тоски и безграничной любви к нашему бесприютному краю. Тем не менее я понимаю и разделяю позицию жюри, не отметившего сочинение «местом»: при слушании трудно отделаться от ощущения «дежа вю», вторичности решений. Так, ближе к концу в тексте появляются монотонные триоли – приём «родом из Китежа».
А с пьесой «Paramusic» Владимира Горлинского я так до конца и не подружился. Не хочу казаться умнее, чем я есть, так и признался сыну: «Слушаю – и ничего не понимаю». К счастью, он напомнил мне очередной «секрет» для сложной музыки: «Представь, что это саундтрек к фильму – и слушай себе». Действительно, как музыка для какого-нибудь триллера – вполне, вполне… Дело пошло ещё веселее, когда «Орфей» дал в эфире запись концерта, в хорошем качестве (14 сентября). Удивительно, сколько необходимых деталей теряется в убогом формате mp3! Поэтому обязательно воспользуйтесь и таким «секретом»: старайтесь слушать музыку по возможности в лучшем качестве – шансы раскрыть замысел автора при этом возрастают многократно. В итоге я пришёл к выводу, что это вполне можно слушать: вещь сделана уверенно, крепко, очень профессионально (может быть, жюри по преимуществу оценивало композиторское мастерство?). Но всё-таки по большому счёту опус оставил меня холодным. Местами музыка весьма выразительна, но тут же возникает вопрос: выражать – что? Каюсь, ответа я так и не нашёл. Буквальный перевод названия – «Около-музыка». Но, учитывая принятое употребление греческого «пара», это можно перевести и как «Псевдо-музыка», даже «Анти-музыка». Выбирайте сами, что точнее. А если Вы окажетесь более чутким слушателем и найдёте в этом опусе что-то близкое себе – я буду только рад.
В комментариях к «Paramusic» не раз говорилось о поисках новых выразительных средств, современного языка, хотя, на мой взгляд, ничего радикального в опусе нет. Не буду напоминать о том, что эксперименты в области формы, как правило, остаются лишь экспериментами, но должен заметить, что «новизна» произведения весьма относительна: напротив, по языку оно вполне вписывается в современный атональный мейнстрим – XX век богат примерами куда более радикальных инноваций. Думается, такие произведения нужно оценивать так же, как и любые другие: по силе и «качеству» эмоционального посыла.
В целом итоги конкурса были оценены сдержанно. Курентзис объяснил решение жюри так: «Мы решили не присуждать первое место, поскольку его должно занимать произведение, способное изменить акцент своего времени, стать флагманом целого направления, как это было с сочинениями Моцарта, Бетховена, Шостаковича». Ну, если так ставить вопрос, то едва ли не всех композиторов нужно записывать в «двоечники». Думается, дирижёр просто подсластил пилюлю, а более точно высказался в заключительном слове, предложив оставить первое место для того безвестного (не несомненно живущего среди нас) таланта, что просто не принял участия в конкурсе.
В таком аспекте факт, что «новых Моцартов не найдено», получает заслуженное оправдание. Небольшое число поданных заявок (200 – против 30000 на международном конкурсе YouTube) говорит о том, что участвовали в основном активные пользователи Интернета, а прочие либо не слышали о конкурсе, либо сочли его недостаточно престижным. Наверняка не лучшим образом сказалось и слишком малое время, отпущенное на репетиции: даже самую расхожую класс-попсу нужно тщательно ставить, а новая музыка, дабы быть понятой, должна быть выстроена оркестром до точки!
Однако «плохими» итоги конкурса тоже никак не назовёшь, и здесь нам может помочь сравнение. 13-го и 14-го июля «Орфей» представил запись с концерта из четырёх произведений молодых композиторов. Тщательно отобранных, из максимального числа участников – без преувеличения, это замечательные произведения. Я не раз возвращался к этой записи, чтобы вновь насладиться этой музыкой, советую и другим. Да, заметно, что средний уровень нынешних лауреатов уступает отборным сочинениям. Можно, конечно, отметить, что в малую форму гораздо сложнее вместить комплекс крупных идей, да и её воздействие на слушателя несопоставимо с «массированной атакой» крупных симфоний и концертов, но нас ведь интересует не оправдание, а результат? А он не бывает «средним»: я полагаю, что «Архэ» Натальи Прокопенко ни в чём не уступает «июльским» опусам, и вполне достойно первого места. Считаю уместным заметить, что моя оценка опуса росла по мере числа прослушиваний, и «вживания» в произведения. Если исходить из этого уровня, «Ночь в степи», по моей версии, могла бы разделить 2-3-е места с каким-нибудь опусом из числа вышедших в финал. Единственное, с чем я не смог определиться – «Парамузыка». Но раз я не смог её «вычитать» так же глубоко, как члены жюри, возможно, у меня нет и морального права давать произведению свою оценку.
Ну и не будем забывать, что это лишь первый опыт проведения подобного смотра. И как начало я нахожу его вполне удачным. Будем надеяться, что идея конкурса получит продолжение, приобретёт популярность и престиж у молодых творцов музыкального будущего. А рост числа участников и ответственности каждого не может не сказаться на уровне композиторского мастерства наилучшим образом. И появление «новых Моцартов» – вполне реальная надежда.
Раиль Кунафин
