На берегах Невы в эти дни продолжается XVIII международный музыкальный фестиваль искусств «Звезды белых ночей». Русская опера на петербургском музыкально-театральном форуме занимает особое место.
2 июня в Мариинском театре давали «Хованщину» Модеста Мусоргского. Это один из наиболее важных, стратегических спектаклей Мариинского театра. Со дня премьеры прошло уже почти 100 лет, а бессмертное творение Мусоргского до сих пор продолжает волновать сердца людей, и вызывает неподдельный интерес к событиям русской истории. Капитальное возобновление исторической режиссуры Леонида Баратова дополнил новой сценической версией современный петербургский режиссер Юрий Александров. Спектакль прошел уже в 580-й раз. В главных партиях выступили прославленные солисты Мариинки: меццо-сопрано Ольга Бородина (Марфа), тенор Владимир Галузин (князь Андрей Хованский), а также бас Сергей Алексашкин (князь Иван Хованский), тенор Алексей Стеблянко (князь Василий Голицын), бас-баритон Николай Путилин (боярин Шакловитый), бас Владимир Ванеев (Досифей).
За дирижерским пультом маэстро Валерий Гергиев. Мы встретились с ним после спектакля, и он дал небольшое эксклюзивное интервью для слушателей радиостанции «Орфей».
В. Александров: «Валерий Абисалович, «Хованщина» занимает особое место в летописи Мариинского театра. Вы считаете, спектакль не утерял актуальности, свежести?»
В. Гергиев: «Этот спектакль не может утерять ни значения, ни важности, ни ощущения какого-то особого трепетного подхода к каждому исполнению, потому что это одна из величайших русских опер, это историческая постановка. Мы уже очень многие спектакли из «золотого фонда» русского репертуара ставили по два, по три раза. У меня не поднимается рука менять эту постановку. Я не знаю, сегодня может быть режиссера и можно рискнуть поискать. При всем уважении к современным художникам театра, «Хованщина» - это слишком московская русская опера. Я видел «Онегина» в Зальцбурге, кто-то в восторге, кто-то уходит после первого акта. Но, конечно, ни какой связи с Пушкиным там нет, но вот так радикально режиссеры видят себя. Это их театр, свой собственный театр «про меня». Это я сейчас не о себе говорю — о руководителе Мариинского театра, а о любом режиссере, который даже с хорошим именем, может взять этот сюжет. Немножко это смешно в Европе: какие-то князья ругаются, очень долго поют, всё это очень русское, непонятное, и надо вот привести это в такой европейский вид. Закатав рукава, а иногда даже не закатывая рукава, делают из этой могучей оперы карикатуру на русскую оперу. Я сам наблюдал, и мои коллеги, в том числе российские дирижеры стояли за пультами вот таких спектаклей. Я видел такие спектакли. И в том числе «Хованщину». Я думаю, что здесь этой опере такая судьба не грозит.»
В. Александров: «Многие выбирают оркестровую редакцию Шостаковича.»
В. Гергиев: «Шостакович сделал здесь невероятную работу, и я сам подредактировал. Здесь конец не Шостаковича, конец второго акта тоже не Шостаковича. Мы ушли от ответа на вопрос «чья редакция лучше — Шостаковича или Римского-Корсакова». Мы постарались сделать максимум возможным для того, чтобы не выходить за рамки тех музыкальных идей, которые принадлежат точно Мусоргскому самому. И я рискнул, не побоялся остановиться буквально, прописав очень аккуратно в оркестре определенные какие-то вещи, не дополняя это ни мыслями, которые принадлежат Шостаковичу. А в конце я просто повторяю в укрупнении главный мотив сожжения. Мне кажется этот финал достаточно убедительным.
Мы уже 20 лет и по всеми миру показывали, и здесь играем этот спектакль. Но речь не обо мне, речь идет о том, что спектакли Федоровского, Коровина живут на этой сцене. Можно говорить не только о «Хованщине», но и о «Псковитянке», «Садко», «Руслане и Людмиле». Это прежде всего работа великих русских художников. Можно сегодня спорить, можно гадать, можно даже посмеиваться. Я-то работаю больше с современными режиссерами, чем кто-либо здесь на этой сцене, с участием наших артистов; каждый из них уже давно и прочно завоевал репутацию очень значительных артистов для интерпретации таких партий, как Марфа или Досифей, Андрей Хованский. Нужны настоящие богатые драматические оперные голоса. Это должны быть русские певцы. У нас в наличие сейчас изумительный состав. «Хованщина» всегда была визитной карточкой не только Мариинского театра, но и уже трех поколений. Здесь спели очень многие певцы, которые сделали совершенно выдающиеся работы.
Мы с большим удовольствием готовимся сегодня к спектаклю, в котором Галузин будет петь может быть не самую крупную партию в опере, но он создает такой характер, что можно только порадоваться, что в труппе Мариинского театра есть такие силы. Здесь достаточно сильная семья артистов, и конечно мы очень рассчитываем на то, что и следующее поколение тоже найдет в этой великой русской опере возможности для укрупнения своего театрального музыкального дарования. Это действительно великая опера».
Итак, «Хованщина» Мусоргского снова имела невероятный успех у зрителей; в течение фестиваля Мариинский театр обратится ко многим важным радикальным постановкам русских опер, в частности к творчеству Сергея Прокофьева. Как известно, на знаменитой петербургской сцене исполняются почти все оперы композитора. В июне Валерий Гергиев продирижирует постановками «Игрока» и «Огненного ангела». В спектаклях будет задействованы лучшие творческие силы театра.
Виктор Александров, из Мариинского театра, Санкт-Петербург, специально для радио «Орфей»
