В 1935 году импресарио Гатти-Казацца, верный друг Розы, ушёл на покой. Занявший его место Эдвард Джонсон допустил по отношению к Понсель бестактность. В 1937 году Роза заявила, что целых 3 года пела только Кармен, и ей это надоело; она уйдёт из театра и не вернётся, пока не получит какую-нибудь другую роль. Розе предложили на выбор любую роль, кроме той, которую она очень просила, – Адрианны Лекуврёр в одноимённой опере Ф.Чилеа. Впервые она вынуждена была обратиться к дирекции Мет с просьбой, и впервые получила отказ. Это профессиональное унижение оказалось последней каплей: Роза, и без того измученная постоянным страхом перед сценой, решила, что игра не стоит свеч и пора прощаться с оперой. Отложив немало сбережений и выйдя замуж за богатого человека, она могла бросить работу.
14 марта Понсель в последний раз спела Кармен на сцене Метрополитен, а потом трижды выступила с труппой театра во время турне, которое окончилось 17 апреля 1937 г. в городе Кливленд. Дирижировал Папи, как и во время её дебюта. Уходя из гримёрной, Роза сказала, что покидает сцену навсегда. И она действительно не собиралась возвращаться, по крайней мере до того, как обстоятельства изменятся. На пресс-конференции Роза (кстати, уже не Понсель, а Джексон) заявила, что покидает Метрополитен из-за несогласия с политикой нового руководства.
Осенью 1938 года она отправилась с мужем в Голливуд. Здесь Роза сделала несколько кинопроб к фильму-опере «Кармен», но, прочитав сценарий с безбожно перевранным сюжетом, отказалась сниматься в этой картине. Сценаристы умудрились выкинуть дона Хозе! Зато нам выпала счастливая возможность 70 лет спустя увидеть поющую Розу.
Единственным творческим успехом голливудского периода стала запись нескольких произведений, сделанная в 1939 году. Аккомпанировал Романо Романи (в то время он жил здесь и преподавал вокал голливудским звёздам). Эти записи считаются одними из лучших. Звук всё ещё не идеален, но гораздо чище, чем на записях 20-х годов. Здесь же, в Голливуде состоялся последний большой концерт Розы.
Должно быть, Джексон, ревновавший Розу не только к близким, но и к искусству, был очень доволен таким оборотом дел. Незадолго до ухода Розы из Метрополитен он добился увольнения секретарши, а теперь взялся и за агента. Либби Миллер, которая на протяжении многих лет помогала Розе планировать работу, продержалась ещё 2 года. В своих письмах она безуспешно пыталась вразумить Джексона (обратиться напрямую к Розе она не могла: муж и его секретарь вскрывали почту и сами отвечали на письма, иногда даже без ведома Розы). Из этой переписки ясно, что в сезон 1938/39 гг. Роза легко могла вернуться в Мет, если бы захотела: театр был крайне заинтересован в ней, её имя оставалось в списке сотрудников. Были также все возможности, чтобы гораздо активнее выступать с концертами и на радио. Роза и сама была не прочь вернуться, но всё упиралось в Карла: он хотел «нормальной жизни», союз с оперной звездой оказался ему не по силам. Миллер сдалась и взяла расчёт, а Роза позвонила Эдварду Джонсону и попросила убрать её имя из театрального реестра. Эта дверь для неё захлопнулась.
1 ноября 1939 года супруги окончательно переехали в Балтимор (штат Мэриленд). Роза наслаждалась той самой «нормальной семейной жизнью», по которой очень тосковала в дни оперной славы. (Одержимая искусством Кармела от подобной жизни всегда убегала – она не раз влюблялась, но так и не вышла замуж снова.) Роза не жила затворницей, и каждый шаг знаменитости освещался местными газетами: чаепития и званые обеды, клубы, танцы, скачки, поло, благотворительные акции, редкие концерты, ради которых многие поклонники приезжали издалека. Дома она каждый вечер садилась за рояль и долго пела – для себя. Теперь между супругами были мир да любовь. По просьбе жены Карл даже отказался от игры в карты, заменив её музыкальными вечерами. В гостях у Розы успели побывать практически все друзья и родственники, кроме Кармелы, которая на дух не переносила её мужа.
Роза довольно часто сама ездила в Нью-Йорк навестить сестру и друзей. В 1940 году она впервые после своего ухода посетила Мет, придя на прощальное выступление Джузеппе де Люка. Роза сидела в отдельной ложе с бывшей секретаршей Эдит Прилик. Её сразу узнали, и зал разразился аплодисментами. Когда опера окончилась, Розу пригласили подняться на сцену вместе с великим баритоном.
21 января 1940 года все газеты Балтимора сообщили новость: супруги Джексон приобрели 155 акров земли в Green Spring Valley к северу от города и собираются строить огромный особняк. Новое жилище Роза назвала Villa Pace, в честь своей дебютной арии “Pace, pace” в «Силе судьбы».
Вопреки названию виллы, мира в жизни Карла и Розы становилось всё меньше: детей у них не было, охлаждение в отношениях наметилось уже в середине 40-х, а в 1946–1949 годах переросло в затяжной семейный кризис. О причинах можно только гадать. Трудно сказать, чем Джексону могла не угодить верная супруга, женщина ангельской доброты, о которой при жизни и после смерти никто не сказал ни единого дурного слова. Возможно, он просто окончательно понял, что ненавидит классическую музыку – другого объяснения всей этой странной истории не вижу...
В роковой день 9 января 1949 года Джексон пригласил на обед четырёх близких друзей Розы, в том числе Романо Романи с женой. Но обеда не получилось. Когда все сидели в библиотеке и цедили вино из бокалов, Карл без долгих предисловий сказал: «Роза, очевидно, я был для тебя не самым удачным мужем. Ровно в 6:20 я тебя покидаю». Потрясённая, оскорблённая до глубины души Роза попыталась возражать, но он продолжил: «Мои вещи уже в машине», – и пригубил бокал. В этот миг Роза ударила его. Бокал разбился, и Джексон поранил губу. Ровно в 6:20, как и обещал, он собрался и уехал, не сказав больше ни единого слова.
Роза упала на пол и забилась в рыданиях. Гости, видя, что она на грани истерики, немедленно вызвали врача с успокоительным. Врач поставил диагноз: нервное расстройство. Балтиморские газеты дружно осудили Джексона за нанесённое жене оскорбление: собрался развестись, так сделай это по-человечески! Можно себе представить, что чувствовала Роза! Столько лет до встречи с Джексоном она мечтала о любви, стольким пожертвовала ради этого брака – и всё закончилось безобразной сценой на глазах у друзей! Романи в тот раз надолго задержался в Вилла Паче, утешая несчастную подругу; без его поддержки она не пережила бы случившееся. С тех пор здоровье Розы было подорвано, и при каждом дурном известии о родных и близких она сама должна была ложиться в больницу.
17 июля 1950 года Роза подала на развод. Через месяц ей вернули фамилию Понсель, а в феврале 1951 года с формальностями было покончено. Поскольку Вилла Паче была построена на её деньги, ей досталось всё имущество, кроме книг и дюжины бокалов. Даже после развода Роза верила, что муж всё ещё любит её, и сама продолжала любить Джексона до конца своих дней. Но горький опыт не прошёл даром. Однажды сопрано Беверли Силлз, ученица Понсель, радостно сообщила ей: «Я выхожу замуж!» Роза с искренним недоумением ответила: «Зачем?» – и больше к этой теме не возвращалась.
Теперь Кармела часто приезжала в гости, особенно летом и под Рождество. В апреле 1951 года она спела последний концерт в нью-йоркском Медисон-сквер-гарден и на прощанье поблагодарила американскую публику. Уйдя на покой в 63 года, она была довольно состоятельной женщиной - за свою карьеру сумела отложить около 44 тысяч долларов. Остаток жизни Кармела посвятила заботе о бедняках и инвалидах, особенно о детях.
* * *
В Балтиморе давно действовала театральная организация Baltimore Civic Opera, позже переименованная в Baltimore Opera Company. Как только Роза переехала сюда в 1939 году, местные музыканты, в восторге от такой удачи, сразу взяли её в оборот. Роза принимала активное участие в жизни Балтиморской оперы. Она не выступала сама, но иногда присутствовала на репетициях, давала советы по режиссуре и оформлению, учила молодых певцов вокалу и актёрскому мастерству. После развода Роза смогла полностью посвятить себя этой деятельности и даже стала на долгое время художественным руководителем Baltimore Opera Company. В числе её учеников такие знаменитые певцы, как баритон Шерил Милнз, сопрано Беверли Силлз, бас Джеймс Моррис. Стажировались у неё и бас-баритон Сэмюэль Рэми, и тенор Плачидо Доминго.
В течение всей оперной карьеры и долгой жизни на покое Понсель с искренней радостью приветствовала появление новых звёзд – Лили Понс, Леонтин Прайс, Марии Каллас и многих других. Услышав дебют Понс в Мет, Роза пришла за кулисы и сказала: «Сегодня Pons отбила “elle” от Ponselle!» Понс со смехом ответила: «Но всё-таки Pons, как ни крути, только половина от Ponselle!»
С годами Роза не растеряла ни капли своей жизнерадостности и обаяния и сохранила безупречную вокальную форму. Директор Балтиморской оперы Эжен Мартине (Eugene Martinet) вспоминал, что всю зиму она спала с открытым окном, а лето проводила в бассейне с ледяной водой – ненавидела тёплую воду и жару. Наплававшись вдоволь, Роза вылезала из бассейна, садилась за пианино и пела, и это было незабываемо: старушка в мокром купальнике с молодым и чистым голосом. «Из старой дамы она на ваших глазах преображалась в своего персонажа. Это было превращение, другого слова подобрать нельзя».
Наш соотечественник Игорь Чичагов учился в Ленинградской консерватории на пианиста, а после II Мировой войны переехал в США, в Балтимор, где окончил консерваторию как дирижёр. Он стал дирижёром Балтиморской оперы, а с 50-х годов аккомпанировал Розе Понсель и её ученикам в вокальной студии Вилла Паче. Чичагов рассказывал, как однажды молодой певице повезло репетировать Амнерис в паре с Розой: «Понсель вышла и начала петь сцену. Она была Аидой, страдающей, царственной и прекрасной». А в сцене, где Норма, узнавшая об измене, видит своего любовника и восклицает: «Вот он!», можно было умереть от страха, просто слушая, как Роза поёт это “Costui!” Входя в образ, она достигала эффекта полного перевоплощения не только за счёт отождествления с героинями, но и благодаря совершенному владению интонацией.
Джеральдин Сувейн, заведующий радиотрансляциями Метрополитен, услышал её голос в начале 50-х и умолял сделать новые записи. Роза отказалась. Потом на место Сувейна пришёл Джордж Марек. Ему удалось упросить Розу, но представителям компании Victor Records пришлось самим ехать в Вилла Паче. Звукорежиссёр тщательно подготовился, перед отъездом изучив записи 1939 года. Он привёз с собой всю аппаратуру и пианино “Steinway”.
Роза встала в центре большого фойе Вилла Паче, прямо под люстрой. Высота потолка достигала почти 9 метров. Чичагов сел за инструмент в соседней комнате. В течение недели они записали несколько десятков песен и романсов, в том числе под домашний орган. Когда заранее оговоренный список кончился, Роза достала старую концертную тетрадь и исполнила ещё немало произведений безо всякой репетиции. Записи, сделанные в Вилла Паче, – настоящее сокровище для любого слушателя и вокалиста. По качеству они уже сопоставимы с современными и передают все нюансы исполнения, все оттенки голоса Розы.
Пресса никогда не забывала о величайшей оперной певице Америки. Роза дала множество интервью о своей жизни, карьере и знаменитых коллегах по сцене, написала книгу воспоминаний. В январе 1969 года Роза получила правительственную награду Италии. С 1975 года в США несколько раз печатали почтовые марки с портретом Розы. Она прожила так долго, что успела стать живым памятником, и к ней не зарастала народная тропа. Вилла Паче стала буквально местом паломничества для поклонников, журналистов и певцов со всего мира.
Лучано Паваротти побывал здесь дважды - в 1977 и 1981 гг., незадолго до смерти Понсель. В первый раз тенор приехал в США, чтобы дать концерт в Вашингтоне. Он позвонил Илэйн Дьюк, нынешнему директору "Общества Розы Понсель", и спросил, может ли Роза принять его на Вилла Паче. Роза ответила, что, конечно, знает Паваротти, много раз видела по телевизору и считает, что у него роскошный голос, но не хотела бы видеть его здесь. "Почему??" - "Он будет задавать кучу вопросов о моём прошлом, и мне станет очень печально и тоскливо". Паваротти ответил, что Понсель наряду с Карузо была его кумиром с детских лет; в случае отказа он встанет у Розы под окнами и будет петь серенады, пока она не откроет дверь. Роза сдалась и пригласила его в гости.
Как только Лучано вошёл, Роза сказала Илэйн: "Закажи обед, ты же видишь, какой он большой. Он явно захочет есть". После обеда началась долгая беседа. В конце концов Роза села за пианино и попросила Паваротти спеть. Он исполнил под её аккомпанемент "Una furtiva lagrima". Потом они запели дуэтом. Опасения оказались напрасны: Паваротти был настолько учтив, что совершенно очаровал Понсель. Разговор затянулся до трёх часов ночи, и всё это время собаки и кошки Розы носились по всей комнате и по самому Паваротти. Он был ошеломлён звучанием её голоса в глубокой старости и назвал Понсель «Королевой над всеми Королевами бельканто». С тех пор их связывала дружба. Паваротти рекомендовал молодым певцам тщательно изучать записи Понсель.
* * *
50-е годы стали для Понсель временем новых потерь. Её отец упал у себя в доме на 159 Springdale Avenue и сломал тазобедренный сустав. Через два дня, 25 апреля 1952 года Бенджамино Понцилло, торговец углём, умер в мериденской больнице. Было ему 94 года. Кармела и Тони присутствовали на отпевании в церкви Кармельской Богоматери. Они похоронили отца рядом с могилой мамы. Роза не смогла приехать: узнав о его смерти по телефону, сама слегла от горя.
Судьба готовила ей ещё одно тяжкое испытание. 30 июня 1958 года приехал в гости Романо Романи с 16-летним сыном. Последние годы маэстро подолгу жил и работал в Италии, и сейчас заехал к “mia cara Rosina” по дороге на родину. Как всегда, после обеда молодые певцы приходили позаниматься с ним. 4 июля Романи, аккомпанируя очередному ученику Розы, вдруг упал прямо на клавиатуру. 20 минут спустя он скончался на кровати в гостиной. Роза была потрясена внезапной смертью ближайшего друга и учителя. Ей пришлось самой сообщать печальную весть жене и сестре покойного, утешать молодого Романи и заниматься похоронами. Кармела срочно приехала, чтобы поддержать сестру и попрощаться с человеком, который сыграл в их жизни не меньшую роль, чем Анна Райан. Романо Романи был похоронен на кладбище Druid Ridge близ Пиксвиля.
После каждой потери Роза с утроенной силой занималась делами Балтиморской оперы, находя утешение в музыке, общении с друзьями, коллегами и молодыми певцами. Но уже в середине 70-х ей поставили роковой диагноз: множественная миелома.
«Жизнь, как весна, отцвела». За осенью пришла зима, и ветер сорвал два последних сухих листочка... 13 июня 1977 года в 89 лет умерла Кармела – точно так же, как отец, упала и сломала тазобедренный сустав. Она просила похоронить её рядом с Романо Романи. Возле могилы Романи была построена маленькая часовня, под полом которой и похоронили Кармелу. Рядом приготовили место для сестры… Роза попросила строителей убрать перегородку между погребальными нишами, чтобы и после смерти сёстры были так же близки, как при жизни. Она очень горевала, несколько раз ложилась в больницу.
Чувствуя себя совсем старой и больной, Роза в 1979 году ушла с должности художественного руководителя Балтиморской оперы и свернула преподавательскую деятельность. Когда бас Джером Хайнс приехал брать у неё интервью по технике бельканто, она была уже между жизнью и смертью и едва могла говорить. Одним из последних гостей был Паваротти. Он сообщил, что собирается петь в "Аиде" и "Джоконде". Роза предупредила, что эти оперы слишком тяжелы для его голоса и попросила быть осторожнее.
25 мая 1981 года, в День поминовения Роза Понсель спокойно умерла во сне. На заупокойной мессе в пиксвильской церкви св. Чарльза Борромео пели её ученики – Уильям Уорфилд и Кира Бакланова. Потом Розу отнесли на кладбище, положили рядом с сестрой и накрыли камнем:
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь...
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
Так и спят на тихом кладбище Druid Ridge две девочки из хора провинциальной американской церквушки. Они просто прошли очень долгий путь и устали. Но их голоса продолжают звучать. И сами они... продолжают... звучать. Совсем в другом месте. Просто мы их не слышим и думаем, что здесь лежат они сами, а не то, что от них осталось...
Перевод, пересказ и компиляция материалов - Дмитрий Певко (сентябрь/ноябрь 2008 года, Харьков - Москва)
