10 июля день рождения Сергея Яковлевича Лемешева. Его лирический тенор, поражающий редким богатством красок и благородством тембра, стал одним из символов русского вокального искусства. Судьба великого певца удивительна: она напоминает луч света, расходящийся от маленькой точки до ослепительного сияния.
Небольшая деревушка Старое Князево в Тверской губернии ничем не отличалась от сотен тысяч других русских деревень и посёлков. Но именно ей суждено было стать родиной выдающегося артиста. Лемешев так вспоминал свои детские годы: «Ещё до революции деревня отличалась от города тем, что она пела. Народные песни звучали всюду: и в избах, и на улице, в поле, и пели их мои земляки выразительно, проникновенно, задушевно, а случалось – и очень весело». Русская глубинка всегда славилась хорошими голосами: именно там Дмитрий Степанович Бортнянский набирал певцов для Придворной капеллы в Петербурге. Ездил по деревням в поисках голосов и Михаил Иванович Глинка. А французский композитор Гектор Берлиоз признавался, что плакал от восторга, слушая русскую народную песню.
И тем не менее, для того, чтобы из простого крестьянского мальчугана Лемешев превратился в великого певца, необходимо было чудо. Оно произошло: Лемешев стал студентом Московской консерватории. Ему было тогда 19 лет. Консерватории предшествовали выступления в клубах, общение с семьёй Квашниных, поселивших в Лемешеве мечту об опере, обучение в кавлерийской школе, командир которой и отправил молодого курсанта в Консерваторию.
«С безудержной энергией, жадностью к знаниям, в каком-то головокружительном вихре я вступил в новую, сказочную жизнь. И на всё у меня хватало времени: на трудные, непривычные занятия по специальности у профессора Райского, и на ещё более сложные теоретические предметы». Так Лемешев вспоминал о своих консерваторских годах. В его жизнь прочно вошли частые походы в Большой театр и на концерты в Большой зал консерватории. Студенты – обычно самые строгие судьи, но когда звучал голос Собинова, или Евлахова, или Петрова – никто не отваживался высказать хотя бы самое маленькое замечание. Лемешев и его друзья затаив дыхание ловили каждый звук, каждую ноту, спетую этими выдающимися артистами. А на концертах Фёдора Ивановича Шаляпина, по признанию Лемешева, он от восторга иногда забывал дышать.
Изменчивый, красочный мир театра неудержимо влёк певца. Не забудем – 20-е годы ХХ столетия – это время, когда десятки всё новых и новых театральных течений сталкивались друг с другом, кружились в бурных водоворотах и затягивали в свои пучины молодых артистов, постоянно ищущих чего-то необычного. Именно в эти годы возникла студия Константина Сергеевича Станиславского. В её стенах вскоре оказался и Лемешев, так и не окончивший полного курса Консерватории. И вскоре – постановка «Евгения Онегина» Чайковского. Партию Ленского поёт Сергей Лемешев. Это был его дебют в студии великого режиссёра. «Не гримируйте его, он в жизни – Ленский» – сказал перед спектаклем Станиславский. И не ошибся: образ молодого поэта, этот «юноша бледный со взором смущённым», был с Лемешевым всегда и повсюду. Где бы артист не выступал, он пел Ленского.
Прошло 10 лет с того момента, как Лемешев приехал в столицу – и его мечта сбылась. Отныне он – солист Большого театра. Его дебютными партиями стали Царь Берендей в «Снегурочке» Римского-Корсакова и Джеральд в опере Делиба «Лакме». Лемешев воспринял своё поступление в театр как ещё одно чудо. Он писал: «Шутка ли сказать! Всего каких-нибудь 10 лет назад я был деревенским парнем, а теперь, получив высшее образование, стал артистом лучшего в стране оперного театра». Ленский в «Евгении Онегине», Герцог в «Риголето» Верди, Звездочёт в «Золотом петушке» Римского-Корсакова, Рудольф в «Богеме» Пуччини, Дубровский в одноименной опере Направника – таковы наиболее значительные партии, спетые Лемешевым в стенах Большого театра в довоенные годы.
Однако, овладев таким солидным оперным репертуаром, артист столкнулся с неожиданной для него самого проблемой: «Я мог лишь совершенствовать свои старые роли, а мне хотелось новой работы, хотелось узнавать незнакомое, преодолевать новые трудности» - писал Лемешев. И тогда у певца возник интерес к концертной эстраде. Помогли годы, проведённые в студии Станиславского: Константин Сергеевич нередко работал с артистами над камерным репертуаром, обучая их общаться с воображаемыми собеседниками и обращая внимание на прочувствованное произнесение текста. И в 1936 году в стенах Большого зала консерватории состоялся цикл концертов, который был посвящён романсам Петра Ильича Чайковского. Отныне Лемешев регулярно выступал с программами из вокальных миниатюр этого композитора, а так же – Римского-Корсакова, Баликирева и многих других.
Но началась война. Лемешев вместе с другими артистами Большого театра выступал во фронтовых концертах. А в 1943 Большой возобновил работу. Звучала опера Глинки «Иван Сусанин». С этого дня певец не покидал сцены на протяжении более чем 20-ти лет.
Из трёх десятков партий, спетых Лемешевым, он сам выделял две – Альфреда в «Травиате» Верди и Ленского в «Евгении Онегине». В молодости артист подчёркивал сходства двух молодых людей; в зрелом возрасте – пришёл к почти противоположной трактовке образов Альфреда и Ленского. Именно Ленский был любимым героем Лемешева. «Сколько с ним связано впечатлений, чувств, раздумий! Ведь арию Ленского я пел с самой ранней юности, и музыкальный образ пушкинского героя уже волновал меня» - вспоминал певец.
