15 марта в эфире радио «Орфей» гостили солистка Мариинского театра Ольга Пудова и продюсер Елена Климова. Поводом послужил выход альбома Государственного академического русского народного ансамбля «Россия» имени Л. Г. Зыкиной «Здесь хорошо», где Ольга Пудова в сопровождении «России» исполняет романсы С. В. Рахманинова, а также одноименный концерт, состоявшийся 17 марта в Московском международном доме музыки. После эфира гостьи любезно согласились задержаться в стенах РГМЦ и ответить на более широкий круг вопросов нашей Интернет-редакции.
На фото: Елена Климова (слева) и Ольга Пудова (справа)
Рахманинов в исполнении ансамбля «Россия» - это ведь скорее исключение, не совсем ваш репертуар?
Елена Климова: Не вполне так. На самом деле у нас очень много классических программ, в том числе и с оперными певцами. Но особенно много инструментальных программ – мы исполняем и Чайковского, и Мусоргского, и Свиридова. Ваш вопрос естественен – многие так и воспринимают наш коллектив. Когда мы принимаем участие во всевозможных правительственных концертах, официальных мероприятиях, посвященным каким-либо праздникам, со звездами российской эстрады, то у широкой публики складывается впечатление, что только это – наша территория. Но это не так.
Я бы назвала наш коллектив универсальным: мы всегда стремимся к академической музыке, к академическому уровню исполнения. Людмила Георгиевна создала коллектив исключительно из виртуозов – солистов, ансамбль исполнял сольные номера в концертных программах между выходами Л. Г. Зыкиной, за 38-летнюю историю коллектива всегда было много классических инструментальных программ. Кроме концертов мы участвуем в музыкально-театральных постановках и ставим музыкальные спектакли, практикуем это уже достаточно давно, а теперь хотим попробовать и оперу: всех секретов раскрывать не буду, но мы замахнулись на крупномасштабный проект исполнения русской оперной классики.
Есть у нас достижения и другого рода – мы участвовали в фильме Александра Депла «Гранд-отель “Будапешт”» и не больше, не меньше получили – «Оскара» за лучший саундтрек к фильму. На Западе мы хорошо и широко известны как именно коллектив академического толка, а вот в России до сих пор нас воспринимают как «народников», отказывая в праве на более широкий репертуар. Такой вот сложился стереотип, и мы хотели бы его постепенно разрушить. В нашем ансамбле очень много высококлассных музыкантов, лауреатов и дипломантов всевозможных международных конкурсов. На Западе большой популярностью пользуются их сольные выступления с симфоническими оркестрами – в Голландии, в других странах Европы. Ведь любое произведение в принципе можно исполнить на любом инструменте. И нередко исполнение классики на народном инструменте дает ему новую жизнь, второе дыхание, открывает в нем что-то новое и неведомое доселе.
Значит этот диск – это часть стратегии по разрушению стереотипа?
В какой-то мере так можно сказать. Одним из условий записи диска было наличие авторских транскрипций романсов Рахманинова. Мы обратились к Юрию Потеенко, который никогда до этого не работал с народниками, но как мне кажется, опыт оказался очень удачным.
А почему именно Рахманинов?
Наш второй диск – это логическое продолжение первого, сделанного также с Ольгой. Там тоже был Рахманинов, а также народные песни. А этот диск целиком посвящен музыке Сергея Васильевича.
Ольга Пудова: Именно Рахманинов в исполнении русских народных инструментов звучит по-особенному, берет за душу, все нутро твое переворачивает. Я все эти романсы знаю давно, слышала много раз в отличном исполнении, сама пела их, слышала инструментальные переложения, когда играют симфонический оркестр или камерные ансамбли. Все это прекрасно, но когда в первый раз зазвучали в этой музыке гусли и балалайки – я чуть не разрыдалась – настолько это было проникновенно, настолько это было по-русски! Воистину, поет русская душа – идеальное попадание!
Ольга Пудова c Государственным академическим русским народным ансамблем «Россия» имени Л.Г. Зыкиной
Ольга, я посмотрел Ваш репертуар в Мариинском театре – русской музыки в нем немного. Наверно этот диск и эта программа – это как раз в известной степени компенсация?
К сожалению, я пою русской музыки мало – это действительно так, прежде всего потому, что в русском оперном репертуаре мало партий для моего типа голоса. Пока мной исполнены только две партии в операх Римского-Корсакова – Царевна Лебедь в «Салтане» и Шемаханская царица в «Золотом петушке», которую трудно назвать русской партией по своему духу, по музыкальному строю, эстетике и средствам выразительности – скорее, это помесь французского стиля и некоего ориентализма. Я очень надеюсь спеть в ближайшее время Снегурочку – опера есть в репертуаре театра и мне кажется, что я духовно дозрела уже до этого сложного образа. Русская музыка – это такой кладезь, к которому можно приближаться только, когда ты к этому готов морально. Это касается как оперной литературы, так и камерной музыки, романсов.
Вы пели в последней премьере «Петушка» в Мариинке?
Да, это была очень интересная работа. Хотя Шемаханка, как я уже сказала, – это особый разговор, это не вполне русская музыка. Но там есть свои сложности, свои задачи и свой интерес к этой музыке. В чем-то схожа с ней партия Соловья у Стравинского, которую я тоже мечтаю спеть в будущем. Формально – это опера русского композитора, но музыка совсем не русская, лишена напрочь национальных черт.
Получается, что на территорию русской музыки Вы только заходите.
Да, к сожалению, репертуар не очень широк. Возможно, в перспективе я еще спою Марфу в «Царской невесте», хотя лично я сама предпочитаю в этой партии звучание более плотного голоса, нежели мой. То же касается и опер Глинки, таких партий, как Людмила и Антонида – да, там есть задачи для высокого сопрано, но хотелось бы звучание более плотного голоса!
В какую сторону по репертуару Вы бы хотели развиваться?
У певиц моего типа есть тенденция – постепенно уходить из колоратурной сферы, спускаться все ниже и ниже, браться за лирические партии, потом и за драматические и заканчивать карьеру уже чуть ли не на меццовой территории. Мне бы этого не хотелось. Я бы хотела как можно дольше оставаться в своем амплуа – насколько будет позволять техника и здоровье. Тем более, что партий для моего голоса очень много в мировом репертуаре – в тех же операх бельканто есть немало ролей... Очень хочу спеть «Дочь полка» Доницетти – но там другая проблема: найти тенора для нее всегда сложно.
А часто предлагают петь «не ваше»?
Постоянно. Часто предлагают Виолетту в «Травиате». Конечно технически спеть эту партию не проблема, но мне кажется Верди предполагал определенный окрас голоса, определенный характер звучания, свойственный более крепким голосам. Ария первого акта звучит блестяще, но что делать в напряженных драматических сценах, когда надо дать совершенно другой звук? Возможно, лет через десять, когда голос окрепнет и станет более плотным, в моем исполнение эта партии и будет убедительно звучать, но пока – нет.
Вы сказали об операх бельканто, как о желательной для Вас территории. Если не ошибаюсь, Вы пели Розину в «Севильском цирюльнике» в Казани. Но партия вообще-то композитором предназначалась для колоратурного меццо…
Мне кажется при самом Россини сопрано стали браться за эту партию. Там транспонируются арии и в ансамбле, Розина и Берта меняются местами. Честно говоря, для меня всегда было загадкой, почему композитор сделал Розину меццо-сопрано – по моим ощущениям это абсолютно сопрановый характер.
Царица ночи – партия, которую Вы пели много и повсеместно. Я тоже слушал Вас именно в этой опере в Концертном зале Мариинского театра и был весьма впечатлен, поскольку Ваша героиня была действительно «гением зла» и «повелительницей тьмы», а не кукольным персонажем, как бывает нередко.
Спасибо. Да, про Царица ночи, могу сказать – это мой крест: меня везде и всюду приглашают на эту роль. «Волшебная флейта» - одна из самых популярных опер в мире и потребность в певицах с экстремальными верхними нотами очень высока. Я начала ее петь года в 24, и для меня это было очень тяжело – не технически, а эмоционально. Я пыталась сделать свою героиню злой, властной, жестокой, генерировать такие эмоции на сцене, и меня это совершенно опустошало. Несмотря на то, что партия маленькая – всего две арии и квинтет – после каждого спектакля, я была практически как выжатый лимон.
Но постепенно я научилась справляться с этим – отделять эмоции на сцене от реальной жизни, от своих душевных переживаний. И мне очень помогли различные интерпретации этой оперы, различные постановки в которых я участвовала – во всех них Царица ночи была очень разной. Например, в Ницце режиссер сделал ее олицетворением матери-природы, а Зарастро – ученым, который хочет природу спасти. Конфликта не было – все заканчивалось поцелуем с Зарастро. И хотя, быть может, подход несколько экстравагантный, он позволил мне взглянуть на Царицу ночи как-то иначе – не стереотипно. А в Экс-ан-Провансе был другой подход: Царица ночи была старой-старой женщиной в инвалидном кресле, которая ненавидела весь мир – это было безумно интересно! На мой взгляд, это очень многогранный, собирательный образ, в ней есть абсолютно все – и любовь, и ненависть, коварство, злоба, мягкость и даже нежность!
Помимо «Волшебной флейты» у Вас есть еще немецкие партии?
Вот только что я вернулась из Цюриха – пела там Цербинетту в «Ариадне на Наксосе» Рихарда Штрауса – сложнейшая партия. Но она абсолютно моя – на тысячу процентов: по технике, по роли, по образу. Мне она не доставляет сложностей, хотя технически партия виртуозная, но я получаю от нее огромное удовольствие. На мой взгляд, гораздо более сложная партия и роль в этой опере – это Композитор. В цюрихской постановке, кстати, Композитор оканчивал жизнь самоубийством – он не мог перенести ситуацию, когда его прекрасную музыку кто-то планировал разбавить какими-то песенками.
Как Вам кажется, то, что сегодня творится на сцене – я имею в виду режиссерский волюнтаризм – могло бы привести к самоубийству композиторов, если бы они увидели, что делают с их операми?
Мне кажется, да – был бы не один суицид. Я поражаюсь больной фантазии некоторых режиссеров, которые умудряются сделать из шедевров совершенно отвратительное зрелище. Меняются мотивы поведения персонажей, меняются характеры героев – оперу невозможно узнать – совершенно другая история.
Вы готовы говорить режиссерам – нет?
Да, я буду отказываться от постановок, которые в корне противоречат моим представлениям, пусть это и отразится на моих контрактах. Слава Богу, пока мне не доводилось сталкиваться с откровенно ужасными постановками.
Каковы Ваши ближайшие планы?
В первую очередь – это Пасхальный фестиваль. Я очень благодарна этому фестивалю и Ларисе Гергиевой – художественному руководителю Академии молодых певцов Мариинского театра, которая приглашает меня уже много лет принять участие в камерной программе фестиваля. Благодаря этому я смогла объехать огромное количество прекрасных городов своей Родины! Когда бы я, девочка из Петербурга, побывала бы, например, в городе Мирном в Якутии? Никогда – а фестиваль мне такую возможность дал. А там, оказывается, есть прекрасные залы, прекрасная интеллигентная публика, которая с удовольствием приходит на наши концерты, хочет слышать живую классическую музыку. В России очень много интересных красивых городов, много замечательной, отзывчивой публики. Меня совершенно покорили, например, Тюмень или Томск – отличные, красивейшие города: гордость за страну сразу в душе поселяется и это безумно приятное чувство.
После Пасхального поеду в Берлин. В «Комише Опер» будет дважды в концертном варианте исполнена не часто встречающаяся опера-сериа Моцарта «Луций Сулла». Сложнейшая музыка, сложнейшая партия, много виртуозной музыки, у каждого персонажа много сольных арий – большое испытание для вокалистов. Но интересно! Партия абсолютно для моего голоса – никаких компромиссов. Потом меня ждет Париж – в Опере Бастилии вновь Царица ночи!
Елена, почему Ваш выбор пал на Ольгу Пудову в Вашем стремлении сотрудничать с оперными певцами, делать оперный проект?
Елена Климова: Ольга – уникальный экземпляр. Помимо того, что у нее фантастический голос и превосходная техника, она еще и музыкант – не просто музыкальная певица, а именно музыкант, который самостоятельно мыслит в музыке. Это большая редкость. Кроме того, в человеческом плане с ней абсолютно комфортно – она и требовательная, и одновременно очень чуткий, понимающий человек: вот это в совокупности убеждает меня, что наш выбор абсолютно верный. И оба записанных с Ольгой диска тому яркое подтверждение.
Для нашего ансамбля сотрудничество с академическими музыкантами очень полезно. Артисты понимают, что это другой уровень, другие требования, совсем иное отношение к музыке, погружение в материал. Это очень дисциплинирует и стимулирует к творческому росту.
Как мне кажется, продвижение именно русской музыки – это Ваше кредо.
Безусловно, я стараюсь «воткнуть» русскую музыку везде, даже в голливудский блокбастер, и как видите, это возможно. Мы открывали нашим концертом Берлинский кинофестиваль, и был огромный интерес. Наш будущий оперный проект – не хочу пока открывать всех деталей и говорить точное название – это русская опера, которая будет, скорее всего, сначала представлена в Китае. Я считаю, что русская музыка звучит мало, недооценена, ее нет в эфире в достаточном объеме даже у нас России, не говоря уже о других странах мира. А она того очень заслуживает. Американцы сумели раскрутиться так, что американская, англосаксонская музыкальная культура звучит везде. Я считаю – нам есть, что предъявить миру. Кроме того, звучание именно русских народных инструментов – это наш эксклюзив, такого ведь нет больше ни у кого! Василию Андрееву, любимому музыканту, дирижеру императора Николая Второго, в начале прошлого века во Франции орден вручили – за открытие новых музыкальных тембров. Его «балалаечники» тогда поразили всю Европу – в Парижской консерватории до сих пор успешно функционирует возникшее именно тогда отделение русских балалаек!
Беседовал Александр Матусевич
