О причудах и вкусах королевы Елизаветы II, а также о спектакле «Аудиенция» в Театре Наций рассказывает лауреат «Золотой маски», художник по костюмам Виктория Севрюкова.
И. Кленская: Красивая женщина – не та, которая красива, а та, которая ведёт себя как красивая женщина. Но как научиться этому изящному искусству?
В студии Ирина Кленская и Виктория Севрюкова, художник, лауреат премии «Золотая маска». Мы говорим о спектакле «Аудиенция» в Театре Наций. В роли королевы Инна Чурикова.
В. Севрюкова: Каждый вторник английская королева даёт аудиенцию премьер-министрам Англии. С 1953 года по сегодняшний день они еженедельно рассказывают ей о том, что происходит в стране и в мире, про свои проблемы. В спектакле проходит галерея политических деятелей. А самый главный человек – это королева.
Глеб Анатольевич Панфилов, режиссёр спектакля, добавил любви. Это так похоже на его брак, его отношения, его историю. Одна любовь – это всегда вместе. И он сделал совершенно потрясающие картинки воспоминаний королевы.
Она встретила молодого мичмана, который никому при дворе не понравился. Он понравился только ей. Это внук свергнутого греческого короля, который не имел никаких денег, никаких полномочий. Это, наверное, был худший жених для английской принцессы, при том что он к тому же был православным и носил жуткую фамилию.
Первая встреча с Черчиллем. Черчилль на исходе своего правления, уставший, грузный – монстр политики. И первое, что она у него попросила, – чтобы её дети носили трудновыговариваемую фамилию принца Филиппа. Он говорит: «Вы не имеете права, вы теперь королева!» Она говорит: «Но я имею право на семью». – «Нет, вы не имеете права ни на что».
И Чурикова, и Панфилов удивительно подхватили тему: не просто власть, не просто человек у власти, а служение у власти – то, чего не было в знаменитой постановке «Аудиенции» с Хелен Миррен.
У нас есть сцена коронации и почти целиком присяга королевы. Чурикова играет двадцатисемилетнюю молодую женщину, у которой есть любимый муж, двое детей, но при этом не было никаких шансов на корону (она была третьей или четвёртой в очереди на престол). Принимая корону от Архиепископа Кентерберийского, она клянётся не просто служить родине. Она клянётся забыть о себе. И это происходит. Она клянётся богу, что она будет служить Англии. А это уже другие клятвы и другие взаимоотношения.
И. Кленская: И совсем другая жизнь.
В. Севрюкова: Конечно.
И. Кленская: Она отреклась.
В. Севрюкова: Вначале Чурикова играла Жанну д’Арк. Это то же самое: «Кто, если не я?»
Елизавета – самый взрослый ветеран войны, который остаётся на своём рабочем месте, и самый взрослый работающий военный пенсионер Англии
И. Кленская: Выбор пал.
В. Севрюкова: Это её жертва.
Когда мы начали проникать в её гардероб и собирать коллекцию её костюмов, мы работали с глубоким погружением. Для начала вся постановочная группа поехала в Лондон. Как раз в этот момент в Букингемском дворце шла выставка, посвящённая юбилею королевы, где были выставлены сто пятьдесят её платьев. Она работала водителем военной санитарной машины, до этого она была гёрлскаутом, и её форма тоже была показана на выставке.
Елизавета – самый взрослый ветеран войны, который остаётся на своём рабочем месте, и самый взрослый работающий военный пенсионер Англии. Это прекрасная старушка, которую мы иногда видим в платочках, в резиновых сапогах, с двумя собачками. Но вдруг мы поняли, что мы вообще ничего не знаем про английскую королеву, про то, как она руководит Великобританией и ещё пятнадцатью странами, включая Канаду и Австралию. И самое интересное – в Англии нет конституции. Всё зависит от слова монарха. Там сохраняется абсолютная монархия – то, что сейчас воспринимается дико.
И. Кленская: Но есть парламент.
В. Севрюкова: Она может наложить вето на любой закон парламента. На любой!
Портрет королевы растиражирован на всех монетах, открытках, подарочной сувенирной продукции. Что я люблю в работе театрального художника? Это общение с персонажем. А когда персонаж – королева, это совершенно другое дело: поездка в Лондон, Букингемский дворец, странное ощущение от её гардероба. Потом я нашла открытки, фотографии, где Елизавета с детским интересом рассматривает свои платья, сверяя какие-то даты. Она сама воспринимает эти вещи не как свои. Это одежда её службы, как у актрисы, это её рабочие костюмы.
Сложность в создании гардероба, конечно, в том, что костюмы должны быть очень яркими, потому что королеву должно быть видно отовсюду. Любой человек должен понять: в современной толпе есть самое яркое пятно – королева Великобритании. Шляпка, блузка, пальто, юбка – всё одного цвета, такой тотал-лук. Начиная с восьмидесятых годов она стала одеваться именно так. Чем старше она становится, чем белее волосы, тем ярче одежда.
У неё продумано всё: костюм проверяется на фотогеничность, на красивые складки. Он не должен давать заломы. Он должен скульптурно давать красивую складку. Его должно быть удобно переодеть, как в театре. Сзади везде стоят длинные молнии. Кажется, что это пиджак, но всё разрезано. Если вдруг произошёл какой-то казус (королева, не дай бог, вспотела, или образовалось пятно), королеву моментально переодевают, и это происходит почти незаметно. Она удаляется на две секунды, и её полностью переодевают, потому что ей нужно, чтобы костюмы для служения были в идеальной форме.
Выбирает ли она их сама? Мне кажется, что она как главнокомандующий: она не выбирает ни эполеты, ни цвет мундира. Это одежда, которая должна показать силу английской монархии.
И. Кленская: Есть определённая сумочка, есть шляпки, туфли.
В. Севрюкова: Невероятные пристрастия королевы были для нас преградой во время создания спектакля. Например, её знаменитая сумка, которую она носит с 1968 года. Это Launer, чёрная гладкая лаковая сумочка с маленькими ручками. Королева носит обувь с тупыми носочками одной и той же фирмы – Anello & Davide. Она стоит тысячу фунтов, но её сейчас можно купить. Огромной проблемой было купить шотландку.
У королевы есть любимая резиденция Балморал, куда она приезжает два месяца в году. Она вырывается к себе. Фотографий Балморала почти нет. Мы даже не знаем, как выглядят там интерьеры. Туда не допускаются журналисты.
И. Кленская: Всё закрыто?
В. Севрюкова: Это её личное место. Она в Балморале ходит в юбках в складку. Казалось бы, просто старушечий набор. Если бы это был не настоящий серый балморальский тартан, который нам нужно было повторить! А он никому не продаётся, потому что это собственность английской короны. И мы специально ткали ткань такого же размера в серую с красным клетку. Она не была такой лёгкой, ведь у королевы легчайшая шерсть.
Мы дважды писали в Букингемский дворец. В одном из писем мы просили прислать нам рисунки вышивки коронационного платья Елизаветы II. Нам ответили, что это невозможно, потому что они являются собственностью английской королевы. Мы написали, что мы делаем спектакль и хотели бы сделать его хорошо. Нам ответили: «Мы можем выслать вам копию эскиза». Хартнелл, любимый художник Елизаветы, нарисовал эскиз коронационного платья. Но это лишь эскиз. На выставке в Букингемском дворце я увидела это платье и поняла, что его нужно придумывать. Его невозможно вышить так же.
И мы пустились в авантюру по созданию этого платья. Мы брали фотографии, увеличивали фрагменты, потом рисовали их вручную, соединяли, вкладывали в компьютерную программу, и потрясающая японская машина вышивала нам всё это. Хартнелл был театральный художник. Поэтому он нарисовал сумасшедшее платье.
И. Кленская: Какое оно?
В. Севрюкова: На выставке мне показалось, что оно неброское, скромноватое. Но там вышиты эмблемы всех стран Содружества: ирландский клевер, шотландский чертополох, английская роза и даже кленовый лист. Всё это собрано в букеты, расшитые камнями, пайетками и настоящими бриллиантами. Всё платье вручную вышито жемчугом. Когда я уходила с выставки и бросила последний взгляд на платье, оно вдруг попало в луч софита. И оно зажглось! Оно было рассчитано на храм, где будет пробиваться свет, где будут свечи. И платье начинало переливаться и работало как театральный костюм.
Была ещё одна проблема. Мы купили камни Swarovski. Но когда мы вышили всё платье, а это не меньше десяти тысяч вручную вышитых камней, мы вышли на сцену, попросили включить софиты. И мы поняли, что это просто дешёвые современные камни. Никакого божественного сияния, рассчитанного на храм, на коронацию, на свечи, – ничего этого не было. Мы вернули это платье к нам в мастерскую и вручную кисточкой для ресниц прокрасили каждый камушек Swarovski клеем, чтобы придать антикварность. И когда мы во второй раз вынесли это платье, оно зажглось: неброско, но так по-царски!
Платье было очень важным, но возникал ещё более сложный вопрос. Это, конечно, корона. Корону святого Эдуарда, которая была сделана в XVII веке, переделали под рост Елизаветы, потому что при коронации её отца корона была намного выше. Специально под голову и рост королевы корону уменьшили: шарик с крестом, который украшает её, опустили буквально на десять сантиметров.
Ещё корону Великобритании украшал старинный бриллиант XVII века. Корона упала, и бриллиант развалился на несколько не очень красивых обломков. Такой прекрасный булыжничек раскололся невероятно острыми концами. И все эти остатки были вмонтированы в уже восстановленную корону. Не было выброшено ни одного скола. Поэтому нам пришлось повторять не тот камень, каким он был в XVII веке, а все эти сколы.
Как ни странно, в истории коронации английской королевы оставлен и русский след
И. Кленская: Платье – это и характер, и судьба, и манера поведения.
В. Севрюкова: Самая большая проблема нашего спектакля заключалась в том, что Чурикова играет королеву с двадцати семи до девяноста трёх лет, практически не уходя со сцены. В лондонской постановке Хелен Миррен переодевалась прямо на сцене. Она подходила к столу, делала одно движение и появлялась в совершенно другом облике.
В начале нашего спектакля Елизавете восемьдесят семь лет, и она имеет уже не такую прекрасную фигуру. Есть все возрастные проблемы: и ноги, и руки – всё не так. И потом прямо на сцене она вдруг превращается в двадцатисемилетнюю прекрасную молодую женщину с тёмными волосами, с изумительной талией. Платье, в котором она в первый раз встречает Черчилля (это её первая аудиенция), траурное. Чёрное платье, чёрный креп, тонкая талия, пышная юбка. Она носит траур по отцу.
Зритель минут пятнадцать не может успокоиться, потому что на глазах происходит преображение: была пожилая дама, а появилось молодое, робкое, очень трепетное создание, которое умоляет не обидеть мужа. Он же обидится, если дети будут носить не его фамилию. Черчилль, конечно, пока не очень её уважает. Она случайная на троне, а он видал уже всякое. Ему даже в чём-то жалко эту девочку. Но он не понимает, с каким стальным характером он сталкивается.
Как ни странно, в истории коронации английской королевы оставлен и русский след. Тогда, к ужасу всего двора, Елизавета показала свой характер. Негодование Черчилля было столь сильно, что он покинул коронационное торжество.
И. Кленская: Что же произошло?
В. Севрюкова: Это было связано с прекрасным советским морским офицером, героем войны Олимпием Ивановичем Рудаковым, который был командиром крейсера «Свердлов». Этот крейсер должен был принимать участие в военно-морском параде в честь коронации английской королевы.
Олимпий Иванович – человек с необычной биографией. Во время войны он был приговорён к расстрелу. Расстрел заменили штрафротой. Он воевал в штрафном батальоне и вернул себе все звания. А к расстрелу его приговорили, казалось бы, за ерунду. Его корабль, которым он во время войны руководил на Северном флоте, попал в шторм и затонул. Погибли тридцать человек. Его обвинили в преступной халатности.
Знаете как интересно? Коронация английской королевы произошла в год смерти Сталина. Сталина давно нет, а королева до сих пор царствует и только меняет шляпки.
Так вот Хрущёв придумал (говорят, что сам придумал), что подарить на коронацию английской королевы.
И. Кленская: Интересно, что?
В. Севрюкова: Горностаевое манто, которое, надо сказать, не произвело на английскую королеву никакого впечатления. Зато впечатление произвёл Олимпий Иванович. И не только на неё.
Видимо, он был человек тридцать три несчастья. Дело в том, что Олимпий Иванович по дороге к Англии опять попадает в шторм и теряет сутки. В тот момент, когда двести боевых кораблей всех стран Содружества, всех мировых держав уже стояли на рейде и репетировали, как они будут приветствовать новую английскую королеву, наш крейсер «Свердлов», сильно потрёпанный, вдруг врывается на рейд. Огромный крейсер в двести десять метров длиной должен был занять своё место. На это обычно требуется от двух до четырёх часов. Но Олимпий Иванович, не снижая скорости, буквально влетает в это место. Кто-то засёк время: двенадцать минут! Конечно, у всех был шок.
Потом появился сам Олимпий Иванович – красавец, двухметрового роста, в прекрасной военной форме. А форма морских офицеров 1953 года была чертовски хороша: золотой пояс; золотые погоны глубокого синего цвета; как и форма императорской армии, она была приталена. Конечно, Олимпий Иванович попал на все обложки журналов, его показали по телевидению. Он потряс всех!
Когда на следующий день была коронация, королева, которая объезжала на своей яхте все корабли, отдала неожиданный приказ: первым она хотела посетить наш крейсер «Свердлов». Она подъехала к этому крейсеру, вызвав тем самым ужас у всех, потому что это нарушение церемонии. Был выработан определённый уклад: вначале надо было посетить свои корабли, затем корабли всех стран Содружества, потом американский корабль. Но она взошла на наш корабль, поздравила Олимпия Ивановича и пригласила его на коронационные торжества. И Олимпий Иванович в ужасе, но честно идёт туда в парадной форме.
И. Кленская: Надо ещё заметить, что он прекрасно говорил по-английски.
В. Севрюкова: Да, он хорошо говорил по-английски, и он был чертовски красив. Чтобы понять, насколько красив был Олимпий Иванович, желающие могут пойти на станцию метро «Площадь Революции», потому что именно с Олимпия Ивановича лепили прекрасную скульптуру моряка, который в очень красивой позе поддерживает арки метро.
И вот приходит Олимпий Иванович: кортик, синяя парадная форма. И на свой первый вальс после коронации королева приглашает (и это подтверждено всеми протоколами) Олимпия Ивановича, который к тому же, надо отдать ему должное, прекрасно танцевал. Это было вопиющее нарушение этикета! Я думаю, Черчилль отнёсся к этому как к полному провалу. Так не учитывать традиции, регламент, план коронационных торжеств – нечто из ряда вон выходящее!
Хочется думать, что в этом была и сила влияния Олимпия Ивановича. Но мне кажется, что Елизавете просто важно было показать, кто она есть. Ей нужно было сделать какой-то шаг, чтобы произвести впечатление. В тот момент Черчилль был абсолютным врагом Советского Союза. До его речи, когда он объявил холодную войну, оставалась буквально пара лет. Поэтому танец с советским офицером был абсолютным вызовом.
Любовь к морским офицерам сыграла с Елизаветой злую шутку. Но ещё более злую шутку она сыграла с её сестрой – принцессой Маргарет. Принцесса Диана рядом с ней – просто бледная спокойная девочка. У принцессы Маргарет была бурная жизнь, она бросала вызов всему. Это было наказание королевскому дому. Поэтому, увидев во время танца Олимпия Ивановича, она просто пригласила его в десятидневную поездку по замкам Англии. Она очень хотела показать ему, как выглядят приведения.
По возвращении на родину Олимпий Иванович получил звание контр-адмирала.
Мы пытались восстановить гардероб Елизаветы пятидесятых годов. Наверное, те вещи, которые она носила в двадцать семь, в тридцать и даже в тридцать пять лет, – это и есть она настоящая. Это были шифоны, плиссированные юбки, многослойные платья, нежнейшие цвета (фисташковые, лавандовые, серовато-голубоватые). При всей свалившейся на неё ответственности она была невероятно нежным цветком. И всё-таки она обладала железной хваткой, потому что в тот момент про неё рассказывали, что она, например, обожала верховую езду и что у неё своя конюшня.
Она не знала никаких ограничений: скорость, прыжки. Она до сих пор водит автомобиль. У него нет номера: понятно, что едет королева.
И. Кленская: За рулём?
В. Севрюкова: Да. Но она практически не понимает правил и носится как угорелая.
И. Кленская: «Скорость, скорость и ещё раз скорость – вот секрет моей молодости», – шутит королева Елизавета.
«Люди должны видеть меня, чтобы верить мне». Приблизиться к королеве – заманчивый шанс. Но приблизиться с неожиданной стороны – со стороны её нарядов – согласитесь, забавно.
В. Севрюкова: Большая перемена в её гардеробе в конце пятидесятых – начале шестидесятых была связана с тем, что в Англию приехал Кеннеди и… Жаклин. Есть очень трогательная фотография, когда Елизавета сидит рядом с Жаклин Кеннеди и косо пытается рассмотреть, как она выглядит, как она держится. Как раз в шестидесятые появилась эта маленькая сумочка, очень похожая на сумочку, которую носила Жаклин. Она произвела на неё впечатление чисто по-женски. Елизавета пыталась быть немножко Жаклин Кеннеди.
А принцесса Маргарет, нужно отдать ей должное, просто скопировала Жаклин. Она была невероятна. Она первая носила эти оглушительные мини в семидесятые годы. Одним словом, наводила шороху в королевской семье.
Очень интересно наблюдать, как меняются ткани, как меняется силуэт. Елизавета вдруг стала носить свободные платья. Она всё время играет.
И. Кленская: Рабочая одежда – костюм.
В. Севрюкова: Да.
Ужас и подоплёка этих взаимоотношений в том, что Маргарет Тэтчер полностью копировала гардероб королевы
И. Кленская: Королева, конечно, большая модница. Все знают о её любви к шляпкам, ярким костюмам. Но не все знают, что в поездке она всегда берёт с собой огромное количество чемоданов. А однажды её багаж весил двенадцать тонн.
В. Севрюкова: Она удивительно изменилась в восьмидесятом. Она откорректировала свой гардероб, когда премьер-министром стала Маргарет Тэтчер. У них были очень сложные отношения, почти скандал, который чуть не привёл к разрыву. Это было связано с военными действиями, с Фолклендом. А ещё Морган пишет, что это было связано с Горбачёвым, с перестройкой. Он очень трогательно прошёлся по тому, что королева удивлена сближению с Россией. Ей интересна Россия, но почему так резко? А Маргарет Тэтчер говорит про Горбачёва: «Ну просто он такой душка!» Они же всё равно оставались женщинами.
Но весь ужас и подоплёка этих взаимоотношений в том, что Маргарет Тэтчер полностью копировала гардероб королевы: она приходила в таком же пиджаке, в такой же узкой юбке той же длины до середины коленной чашечки, она точно так же носила на шее ожерелье из двух жемчужных ниток и такую же бриллиантовую брошку на лацкане. Порой доходило до процессуальных скандалов, потому что нужно было фотографировать аудиенцию королевы с Маргарет Тэтчер, а они сидят, как две сестры. А королева всё-таки должна отличаться. Маргарет Тэтчер считала, что именно она руководит страной. Это её ответственность, а не королевы, которая стара и не очень понимает, что делать. Но, несмотря на раздражение и негодование, Елизавета всё равно выстраивает отношения с Маргарет Тэтчер.
Как ни странно, Морган даже написал нам текст для Терезы Мэй. У нас одни и те же актрисы – Галя Тюнина и Вера Воронкова – играют и Тэтчер, и Терезу Мэй. Сейчас все смеются над Терезой Мэй, вся Англия издевается над её страстью к леопардовой обуви. Она носит туфельки с леопардовым принтом. На жемчужных бусах у неё обязательно висит десять булыжников. Она трогательна, по-английски раскованна. Она ходит в узких кожаных брюках. У королевы она вызывает шок. Но каждую неделю они встречаются на аудиенции, и Тереза Мэй рассказывает ей, что происходит в мире.
И. Кленская: «Меня, в общем-то, никто не учил быть королевой, – говорит Елизавета II. – Всё произошло неожиданно, и мне пришлось сразу включиться в дело и при этом стараться не ударить в грязь лицом. Пришлось дорастать до положения, которое я занимаю. Это была судьба. Её следовало принять и не роптать. Моя работа – на всю жизнь, я должна запастись терпением».
Что у неё в сумочке?
В. Севрюкова: Об этом нам рассказали в Букингемском дворце. В сумочке у английской королевы всегда ручка, мятные жевательные таблеточки и помада определённой марки и определённого цвета. Когда мы были в Лондоне, я специально купила этот набор, чтобы наша королева вышла с ним на сцену. Она даже не знала об этом. Но мне казалось очень важным, чтобы она открыла сумочку, и там были те же самые мятные таблетки.
Сделать костюмы – не означает повторить их или сделать реплику. Это означает сделать так, чтобы костюмы были знаковыми, чтобы англичане, которые придут, посмотрят спектакль, увидят нашу картинку, почувствовали в этом поклон и восторг.
Английская королева – это самый долгоправящий монарх в истории человечества, который до сих пор исполняет свои обязанности. Она прошла все испытания, которые начались с принцессы Маргарет со всеми её романами, загулами, она прошла историю с принцессой Дианой, она прошла историю развода – всё, что, казалось, должно было уничтожить монархию или, по крайней мере, подкосить её. Но оказалось, что всё это – чепуха. Монархия осталась. Она довольно дорого обходится – семья немаленькая. Однако при этом в рейтинге богатейших семей Англии она занимает трёхсотое место.
И. Кленская: То есть не очень богатая?
В. Севрюкова: Не очень.
Эта женщина – ветеран Великой Отечественной войны, которая в свои девяносто три года руководит страной, является её оплотом, символом и в какой-то степени иконой
И. Кленская: Каждый день Елизаветы II начинается в 7:30, когда ей приносят в постель поднос с серебряным чайником, кувшинами с водой и молоком. Говорят, Елизавета очень любит порядок. Она никогда не позволяет разбрасывать вещи, следит, чтобы во дворце не горел лишний свет, и лично выключает освещение в пустых помещениях: зря тратить энергию и деньги глупо.
В. Севрюкова: История власти, история взаимоотношений человека у власти со страной и с этой самой властью, которой он был наделён. Эти странные вещи производят невероятно глубокое впечатление. Это не чувство зависти, а просто удивление, что это возможно на уровне интеллигентного отношения, вовлечённости без тирании. Она может накладывать вето, но это было всего пару раз, да и те рекомендательно. Она никого не снимала ни в Канаде, ни в Австралии, которые ей принадлежат. Она выдержала распад империи, когда все колонии кроваво отваливались. Эта женщина – ветеран Великой Отечественной войны, которая в свои девяносто три года руководит страной, является её оплотом, символом и в какой-то степени иконой.
И. Кленская: Охрана королевы – это тоже отдельная история.
В. Севрюкова: Да, потому что там невероятно жёсткий отбор: определённый рост, очень серьёзный фейсконтроль – отбирают настоящих англичан. Когда мы получили образцы формы личной гвардии королевы, мы были потрясены, потому что это очень толстое сукно, которое простёгано на тройном слое бортовки. Этот костюм можно поставить, и он будет стоять. Как в нём маршировать и, самое главное, не потеть? А ведь любое проступившее пятно недопустимо.
Из Индии мы привезли атлас на коронационное платье. Королева очень любит буклированную шерсть, которую никто сейчас не производит, потому что она толстенная.
И. Кленская: Говорят, что любимые цвета Елизаветы II – нежные: розовый, сиреневый, индиго.
В. Севрюкова: Последний раз она вышла в потрясающем фиолетовом комплекте с шляпкой одного цвета. Этот цвет называется «королевский лиловый», и его нигде нет. Мы не смогли его найти. Поэтому мы использовали те цвета, которые нам были доступны.
Коронационному платью был положен девятиметровый шлейф из бархата с вышитой монограммой, весь в горностае, с золотыми кистями. Золотые кисти мы, слава богу, нашли в Саудовской Аравии. Там продолжают выпускать настоящую золотую канительную продукцию. Но мы не могли найти бархат, потому что попасть в этот цвет было невозможно: на фотографиях он выглядит чернильно-фиолетовым, а на цветной съёмке коронации – красноватым.
Как это ни смешно, мы нашли такой бархат в Минске. Минский бархат попал просто в десятку. Нам нужен был цвет, нам нужна была фактура и лёгкость. Инну Михайловну на сцене одевают в коронационное платье, в эту тяжеленную мантию, и мы должны были найти лёгкий бархат, потому что иначе она не сделала бы ни одного шага.
Мы уткнулись в проблему горностая. Горностаи – это маленькие желтоватые крыски. Крысиный мех с хвостиками, которые вшиты в белую тушку, выглядит очень убого. Но мы честно купили горностай, разложили его по нашему минскому бархату, и Глеб Анатольевич Панфилов сказал: «Не выглядит! Настоящий горностай, но он не похож на горностай». Поэтому мы нашли мех, даже не натуральный, но выглядящий как горностай.
И, конечно, возникла проблема с украшениями. Помимо короны, у королевы была коронационная цепь с пятнадцатисантиметровым святым Георгием, который сделан из грубых бриллиантов, огромных, но плохо обработанных. Из-за того, что это прямо-таки булыжники, фигура Георгия выглядит не очень вкусно, не как тонкое ювелирное изделие. Мы сделали абсолютную 3D-копию, и у нас получилась совершенно идеальная коронационная цепь.
Но на всех костюмах должны быть бриллиантовые брошки.
И. Кленская: На всех?
В. Севрюкова: На лацкане каждого костюма.
И. Кленская: И они всегда разные?
В. Севрюкова: Всегда разные и всегда особенные. Например, в Шотландию нужно было обязательно брать брошку с шотландскими цветами: чертополохом, клевером. В сувенирном магазине при Букингемском дворце продаются реплики всех брошек королевы, которые сияют не хуже. Мы даже выяснили, что все эти реплики она разрешила скопировать определённой фирме. Это её выбор. Это единственное, кроме, пожалуй, сумочки и туфель, что действительно отражает её. Всё остальное – спектакль и работа королевой.
И. Кленская: Но интересно, как меняется Чурикова, когда надевает эти наряды?
В. Севрюкова: Честно сказать, это была очень сложная работа. Были куплены все авторские права, мы работали как положено: всё честно, всё по-настоящему. Мы даже могли купить костюмы любого из двух спектаклей – один в Лондоне, один в Нью-Йорке. Костюмы можно купить и сейчас. Но мы решили делать их сами. У нас нет ни одной реплики, кроме коронационного платья, которое мы пытались сделать похожим на оригинал. Всё остальное мы придумывали.
Когда мы начинали эту работу, англичане, которые любезно предоставили нам всё что угодно, отказались продавать технологию моментального переодевания.
Спектакль начинается. Английской королеве восемьдесят семь лет. Она встречается с премьер-министром Кэмероном и засыпает во время доклада. Это известный случай, который высмеивали все газеты. Она просто отключилась. И когда он сказал: «Ваше величество», – она ответила: «Я вас внимательно слушаю». У нас она начинает седой, пожилой дамой, которая действительно заснула в кресле, и платье у неё с огромной толщинкой на всех нужных местах.
Потом она встаёт и, продолжая разговаривать со своими помощниками, подходит к письменному столу. Выходят три помощницы в чёрных платьях, которые помогают ей, переносят бумаги. Ничего не видно. Она встаёт и оказывается в траурном платье, в другом парике – ей двадцать семь лет. Всё меняется за неполных три минуты. Англичане сказали: «А как у вас это получилось?» Я ответила: «Мы тоже умеем подковать блоху». Мы придумали, как это делать. Мы использовали цирковые технологии и трансформации, и у нас получилось даже лучше, чем у англичан.
И. Кленская: Чуриковой нравится эта роль?
В. Севрюкова: Это абсолютно её роль. Чурикова понимает, что это в какой-то степени испытание. Она не уходит со сцены. Спектакль идёт почти три часа, а это огромный текст, громоздкие английские фамилии, названия городов, быстрые переодевания в костюмы, которые пакуются прямо на ней.
И. Кленская: То есть все костюмы сразу на ней?
В. Севрюкова: Да. Ей нужно было осваивать костюмы, осваивать грим, моментальные перемены. У неё семь париков, двенадцать костюмов. Это огромный костюмный спектакль, где почти весь текст говорит она.
И. Кленская: А музыка есть?
В. Севрюкова: Очень мало.
И. Кленская: Какая странная жизнь актёра!
В. Севрюкова: Как ни странно, в перевоплощении Инне Чуриковой очень помогли собаки. Когда они с Глебом Анатольевичем приступили к постановке спектакля, они купили двух собак пароды Корги – тех самых пушистеньких собак на маленьких ножках, которых обожает английская королева. Они с ней с самого детства. Это чуть ли не одна семья: дети, внуки, правнуки и собаки.
Они покупают двух корги и пытаются научить их играть на сцене. Но корги – охотничьи собаки. Они, конечно, не ожидали, что здесь – зал, софиты. Они узнают хозяйку. И вот их первый раз привезли на сцену. Специальная дрессировщица учила их выходить, выбегать, когда нужно, не лаять, не останавливаться посреди сцены. Собаки, казалось, освоили весь рисунок. Потом она дала Инне Михайловне вкусняшку, но та вышла в гриме и в костюме, и собаки её не узнали! Незнакомая тётка машет им какой-то вкусняшкой, и непонятно, зачем нужно к ней идти. Они сели и не пошли к ней. Поэтому собак приучали к костюмам Елизаветы. Инна Михайловна долго ходила в этих шляпах. Собаки, конечно, по запаху понимали, что это она, но не воспринимали её в красных перьях и с опаской к ней относились.
Потом купили третью собачку, не родственницу этим двум. Она оказалась потрясающей артисткой. Она играет так, как будто она всегда была на сцене: она обыгрывает, она скачет между ног, она подходит к премьер-министрам и даже вовремя виляет хвостом. Я думаю, что собаки внесли какую-то теплоту и особую эмоцию.
Проще было сделать несколько коронационных платьев, чем одного королевского волынщика
И. Кленская: Елизавета II всегда говорит: «Давайте не будем относиться к себе слишком серьёзно. Никто из нас не обладает монополией на мудрость, и многое нас в жизни, согласитесь, веселит, радует и даже умиляет».
В. Севрюкова: Не чуриковские фасоны, не чуриковская длина – это всё не она. Она врастала в эту кожу. Когда она появляется перед спектаклем «Аудиенция», это совсем не та Чурикова, которая приходит перед спектаклем «Аквитанская львица». Это другая женщина. Удивительные метаморфозы! У меня ощущение, что она стареет прямо на глазах: у неё стареют руки, отекают ноги. И невероятно молодеет: меняется голос, ножки становятся маленькими, руки – молодыми. Это чудо похоже на колибри. Маленькая птичка зависает над цветочком, и все удивляются. Но замедленная съёмка показывает взмахи. Она тяжело зависает, но мы-то видим лёгкость!
В течение спектакля появляется совсем юная Елизавета – бодрый скаут. Поскольку прежде корона ей не светила, то она не до конца осознаёт своё положение. Она говорит: «А что, я не могу сделать то, что я хочу?» – «Нет». – «А если я захочу, например, вот так одеться?» – «Ты не имеешь права». – «А если я захочу встать?» – «Ты не имеешь права». Ей объясняют, как быть королевой, а она по молодости воспринимает это с ужасом, потому что корона была очень далеко. Сколько напряжённых усилий ей потребовалось, чтобы забыть про себя настоящую, про себя – женщину, маму! Ей нужно было стать королевой. Вот он – момент преображения, чаша сия, которая не миновала, чаша предназначения и служения!
Я думаю, Глеб Анатольевич был прав, когда добивался подлинности во всех деталях. У нас была абсолютная катастрофа с королевским волынщиком. Но нам повезло. С нами работал Володя Лазерсон – потрясающий музыкант, который действительно помешан на волынке. По-моему, несмотря на фамилию, он стал абсолютным кельтом, прямо-таки шотландским шотландцем. Он пришёл на примерку и говорит: «Я вас расстрою, но это всё не то. Все шотландцы носят килт. А вы мне сделали юбку».
И. Кленская: А килт тогда что такое?
В. Севрюкова: А килт – это килт. Даже унизительно кроить его как юбку. Мы разобрали эту замечательную сшитую заказную ткань, и только мужчины вручную собирали эти складки. Семь метров ткани одним куском надо было собрать в мелкие складки. Володя Лазерсон нависал над несчастным закройщиком и сам ему помогал. Они творили этот килт. И когда его всё-таки дошили и Володя вышел в нём на сцену, всё стало понятно. Это не мужик в юбке. Это одеяние. Он идёт, и юбка работает в такт звучанию волынки. Никаких параллелей с женской одеждой.
Но ведь у волынщика, помимо этого, должны быть гольфы, которые связаны точно так же, как клетка на тартане, и сумка с конским волосом и шотландскими серебряными чертополохами. И всё это нам пришлось делать один в один, потому что Володя был суров, а Глеб Анатольевич встал на его сторону. Проще было сделать несколько коронационных платьев, чем одного королевского волынщика.
И. Кленская: Зато музыка звучала.
В. Севрюкова: Не только звучала. В Балморале есть ритуал, когда королевский шотландский волынщик начинает день: волынка, не самые яркие шотландские пейзажи, заунывный, почти средневековый ритм, проходящий волынщик, килт, который бьётся в унисон, – во всём этом есть какая-то жёсткость, мужественность. В этом неброском, даже тусклом звучании волынки, которая выдувает воздух, вдруг просыпается мужское начало, невероятная шотландская воля. Это тоже часть характера Елизаветы, потому что она любит своё имение, где почти всегда идут дожди. Это место её силы, это её спасение.
И. Кленская: «Грусть – это цена, которую нам приходится платить за любовь и за радость», – говорит Елизавета II. Но приятные воспоминания всегда остаются с нами. Они дают нам ещё один шанс на новое счастье. Может быть, воспоминания о счастье – это тоже счастье?..
О причудах и вкусах королевы Елизаветы II нам рассказала лауреат «Золотой маски», художник по костюмам спектакля «Аудиенция» Виктория Севрюкова. Программу вела Ирина Кленская. Всем счастливо!