Верди Джузеппе

Джузеппе Верди (Джузеппе Фортунино Франческо Верди - Giuseppe Fortunino Francesco Verdi).

Если разговор заходит об опере, то сразу возникает имя Верди! Всем хорошо знакомы сцены из его опер в исполнении Пласидо Доминго, Монтсеррат Кабалье, Анны Нетребко, Марио дель Монако и других великих певцов. В списке сочинений композитора — десятки опер, сочинения для хора, камерная, инструментальная, духовная музыка.

Многие годы оперные фанаты выясняют, какую же из опер Верди предпочесть – «Риголетто», «Травиату», «Трубадура», а может, «Аиду»? Когда спрашивали о том же самого композитора, он ответил, что как профессионал выше ставит «Риголетто», но как любитель предпочитает «Травиату».

«Никто не мог лучше, чем Верди, почувствовать жизнь» – писал о композиторе его друг Арриго Бойто. Верди чувствовал время. Он не опережал своего века, но и не отставал от него. Верди жил «сейчас», черпая вдохновение в славном прошлом итальянской музыки и создавая надёжную основу для её будущего. Вслед за Бальзаком композитор мог бы сказать о себе: «События в моей жизни – это мои произведения». 26 опер, созданные на протяжении полувека, как нельзя лучше подтверждают эти слова. Верди «проснулся знаменитым» 9 марта 1842-го года, когда в миланском театре Ла-Скала была поставлена его 3-я опера «Навуходоссор» или, сокращённо, «Набукко». В главной партии была занята Джузеппина Стреппони – она вскоре стала женой композитора. Именно она на первых порах помогала Верди не заблудиться среди извилистых тропок театральных интриг, скандалов и триумфов. И такая помощь была композитору необходима: заказы сыпались как из ведра, да и он сам постоянно искал новые либретто и новых либреттистов.

Написать либретто, которое удовлетворило бы вкус Верди, было делом очень трудным. Композитор точно знал вес каждого слова, которое пел его персонаж со сцены. С Верди работали замечательные либреттисты – вместе Франческо Пиаве были написаны «Риголетто» и «Травиата», с Каммарано – «Трубадур», с Гисланцони Верди написал «Аиду» а знакомство с поэтом и композитором Арриго Бойто вдохновило уже пожилого Верди и он, после десятилетней паузы, создал «Отелло» и «Фальстафа» – оперы, в которых, как в спектре, собрались многие лучи его предыдущих сочинений.

Чувство времени давало себя знать и в выборе сюжетов. Например, действие «Травиаты» почти современно постановке – оно происходит в 1842-м году. «Сюжет современный. Другой не взялся бы, может быть, за этот сюжет из-за приличий, из-за эпохи, из-за тысячи других глупых предрассудков. Я же занимаюсь им с величайшим удовольствием» – писал Верди о своей опере. С не меньшим удовольствием «занимался» композитор и другими сюжетами, заимствуя их у Шекспира, Шиллера, Гюго, Байрона, Вольтера, Расина, Дюма и многих других.

Верди был ровесником Рихарда Вагнера, композитора, музыка и идеи которого безраздельно владели сердцами и умами многих людей искусства того времени. Оперная реформа Вагнера заставила музыкальный мир Европы застыть в изумлении. Вокруг маэстро из Байройта плотным кольцом толпились его почитатели и не менее плотным – те, кто считал его бездарным шарлатаном. История обрекла Верди и Вагнера на вечное сравнение. Но Верди всячески уходил от подобных сравнений. Это удивительно, но он, автор 26-ти опер, не был реформатором, он нигде не публиковал своих взглядов на искусство вообще и оперу в частности – в отличии от Вагнера, который испытывал насущную потребность познакомить всех со своей оперной теорией. У Верди не было оперной теории. У него была оперная практика. «Мне нравится в искусстве всё, что прекрасно» – просто говорил он. Да, Вагнер – великий человек, но, писал Верди, «если германцы, исходя от Баха, дошли до Вагнера, то они шли путём подлинных германцев – и это хорошо. Но мы, потомки Палестрины, совершаем, подражая Вагнеру, преступление против музыки и занимаемся делом бессмысленным и даже вредным».

Верди «занимался другим делом». Он сочинял легко, в его письмах часто мелькают слова «само собой». Наверное, поэтому его мелодии пела вся Италия уже через несколько дней после их появления на сцене оперного театра – это была известность, которая и не снилась Вагнеру – пел ли кто-нибудь в Германии его мелодии? Театр и Верди безгранично доверяли друг другу. Вот что писал композитор на склоне лет:

«Я узнал некоторые лучшие произведения современности, не изучая их, а услышав в театре. Я бы солгал, сказав, что в молодости своей не прошёл долгой и строгой учёбы. У меня рука достаточно сильная, чтобы справляться с нотой так, как я желаю, и достаточно уверенная, чтобы добиваться тех эффектов, которые я задумал; и если я пишу что-нибудь не по правилам, то это потому, что правило не даёт мне того, чего я хочу, и потому, что я не считаю безусловно хорошими все правила, принятые по сей день».

А один из друзей композитора, Эскюдье, когда-то сказал о Верди так: «У него было всего лишь 3 страсти, но они достигали величайшей силы: любовь к искусству, национальное чувство и дружба».