В 1993 году состоялось последнее выступление Вашингтонского национального симфонического оркестра в России. Концерт стал знаковым – в Москву после долгого отсутствия вернулся Мстислав Ростропович. Под руководством великого артиста музыканты впервые в истории выступили на Красной площади. Событие вызвало огромный резонанс, и было воспринято как символ свободы. Почти 25 лет спустя Вашингтонский национальный симфонический оркестр приехал в Москву, чтобы почтить память великого музыканта и принять участие в фестивале, посвящённом 90-летию со дня его рождения.
Накануне концертов Иван Гостев пообщался с виолончелистом, солистом оркестра Дэвидом Харди, который работал с маэстро 17 лет.
- Дэвид, как состоялось Ваше знакомство с Мстиславом Ростроповичем?
- В 1981 году мне позвонил один друг, он работал с Вашингтонским национальным симфоническим оркестром, и сказал, что они ищут музыканта в группу виолончелей. Он спросил: «Ты хочешь играть у Славы?» Конечно, я мечтал об этом! Это был счастливый день, мне несказанно повезло. Я был почти ребёнком, после школы, и тут такая удивительная возможность.
- Расскажите, пожалуйста, о творческом подходе Ростроповича.
- Он всегда старался проникнуть в сущность музыки. Слава лично знал большинство выдающихся современных композиторов. Шостакович, Прокофьев, Шнитке писали произведения специально для него. Для Славы музыка всегда была на первом месте. Технические приёмы служили воплощению идеи сочинения. В своих выступлениях он передавал неповторимый «голос» композитора, проникал в самую суть сочинения.
- А если говорить о его дирижёрском подходе?
- Ростропович - прежде всего великий виолончелист, дирижирование пришло позже. Но его творческая воля и энергетика были настолько сильны, что все чувствовали, что он хотел выразить. Когда Слава выходил на сцену, начиналась магия.
- Какие изменения произошли в оркестре под руководством Ростроповича?
- Слава поднял оркестр на новый уровень. Он увеличил состав струнной группы. Под его руководством мы подготовили огромное количество новых сочинений, в том числе произведения русских композиторов. Он включил в репертуар много виолончельных концертов. Почти каждый выдающийся композитор середины двадцатого века сочинял музыку для него. Было написано, думаю, более 150 сочинений специально для Ростроповича.
- Какие взаимоотношения были в оркестре?
- Ростропович был замечательным человеком. Очень заботливым и светлым. Он всех помнил по именам, знал, когда у кого день рождения. У нас были прекрасные взаимоотношения. Мы были как одна большая семья.
- В 1982 году Вы приняли участие в конкурсе Чайковского. Мстислав Леопольдович давал Вам какие-то советы по выбору репертуара, участвовал в процессе подготовки?
Ростропович знал, что я собирался участвовать в конкурсе Чайковского в 1982 году. Он давал мне уроки, мы занимались почти каждую неделю. Он поддерживал меня, и я ощущал это даже будучи здесь, в Москве.
- Как проходили занятия, на какие вещи он обращал внимания?
- Слава всегда был против того, чтобы ученики старались копировать его стиль или технические приёмы. Мы обсуждали суть произведения, его идею. Он никогда ничего не навязывал, а предлагал найти свою интерпретацию.
- Как проходили прослушивания на конкурсе, как Вас принимали?
- Как только я приехал в Москву, люди начали поговаривать, что я ученик Ростроповича, работаю с ним. После каждого прослушивания было небольшое интервью с членами жюри. Всё фиксировалось на плёнку. И вот прошёл второй тур. Мы разговаривали на общие темы, вдруг они отключили запись и спросили: «Ну как там Слава?» Видимо, тогда нельзя было задавать подобные вопросы открыто, было политически непростое время. Конечно, все хотели знать, как Ростропович, у него оставалось в Москве много друзей.
- После конкурса Вы были в России?
- Да, мы приезжали с оркестром в 90-м и 93-м году в Москву. В 1997 году я был в Санкт-Петербурге на конкурсе виолончелистов.
- Расскажите о знаменитом концерте 1993 года на Красной площади.
- Я помню этот концерт. Было очень холодно, мы замёрзли ужасно. Играли в перчатках с прорезями для пальцев. Нам соорудили огромную сцену, было море народа, нас очень тепло принимали. Российская публика – самая лучшая!
- Что Вы играли?
- Чайковского увертюру «1812-й год». Был интересный эпизод. В финале увертюры должен звучать артиллерийский залп. И вот когда из-за стен Кремля раздался выстрел, народ в изумлении стал озираться по сторонам. Это было неожиданно.
- Спустя почти 25 лет Вашингтонский национальный симфонический оркестр снова выступает в Москве. В программе сочинения Шостаковича и американского композитора Пиккера. Чем обусловлен выбор программы?
- Тобиас Пиккер – современный американский композитор, это как бы ретроспектива музыки США. Что касается Шостаковича, то мы исполняли со Славой его музыку сотни раз. Особенно пятую и восьмую симфонии, записали их на диск. Исполнение этой музыки - дань уважения Ростроповичу.
- Насколько важна музыка в период политически непростых отношений?
- Музыка – это мостик между нашими странами, универсальный язык, который понимают все.
Беседовал Иван Гостев
/фото windowrussia.ruvr.ru , http://rostropovichfestival.ru/
