В Итальянском дворике ГМИИ им. А.С. Пушкина в честь дня рождения поэта Беллы Ахмадулиной состоялся вечер ее памяти. По периметру зала экспонировались многочисленные портреты Беллы Ахатовны, написанные ее мужем художником Борисом Мессерером, а также фотопортреты работы Юрия Роста. Весь вечер перемежался видеозаписью декламации своих стихов самой Ахмадулиной, сделанной на фоне той самой решетки римского портала, на которой был закреплен экран: «Звук указующий», «Путник», «В тот день случился праздник на земле», «Снимок» и других. Многие из них она сопровождала комментариями, историей создания, посвящениями. Марина Неёлова и Ольга Остроумова читали фрагменты воспоминаний Беллы Ахмадулиной (скоро они выйдут в свет) – о ее детстве в эвакуации, об учебе в первых классах школы, когда она впервые поняла, что «сложенье букв, их череда имеет великий смысл», о первой поездке в Париж в группе советских писателей во главе с А.Твардовским, о дружбе с поэтом Павлом Антокольским, об общении с писателем Владимиром Набоковым.
Весь вечер звучала и музыка – с высокого балкона пел детский хор школы имени Ирины Радченко; виолончелистка Наталья Гутман исполнила «Три фантастические пьесы» Роберта Шумана. Поблагодарив многочисленных присутствовавших, среди которых было немало друзей и соратников Ахмадулиной – знаменитых писателей, художников, режиссеров, - Борис Мессерер представил дочерей поэтессы Лизу и Аню, затем сообщил, что услышанные публикой воспоминания Беллы Ахатовны были записаны им на диктофон в последний период ее жизни. Он также рассказал несколько историй, исчерпывающе характеризующих человеческие качества его жены. Об их дружбе с Иосифом Бродским, который считал ее сокровищем нации и отмечал «уникальное ахмадулинское смешение частного и риторического».
Другая история касалась кинорежиссера Сергея Параджанова. Однажды они были у него в гостях в Тбилиси, вышли в город – и по пути он вдруг схватил Беллу Ахмадулину и через раскрытое окно первого этажа опустил ее в комнату, где жили его друзья: «Представляешь, они войдут - а у них тут сама Ахмадулина!».
Рассказал Борис Асафович и историю письма Ахмадулиной к Шеварнадзе, который принял ее и выслушал просьбу о том, чтобы такой великий художник как Параджанов был осужден условно (так и получилось: Параджанов, которому грозило заключение, был выпущен из зала суда). На встрече Шеварнадзе предложил Ахмадулиной дачу в Гульрипши, на что она, отказавшись, ответила: «Я люблю всю Грузию, зачем мне ее малая часть?»
Мессерер рассказал, как они навещали Булата Окуджаву, лежавшего в Институте Склифосовского с инфарктом. Приехали в 11 утра, около 12-и вышли и, поскольку нормальный день был нарушен, отправились, будучи не в своей тарелке, в грузинский ресторан. На голове Ахмадулиной была огромная соломенная шляпа с вуалью и розами; она стала закуривать – и взметнулся костер в три метра высотой: шляпа вспыхнула как порох. Ахмадулина даже не пошевелилась. Растоптав горящую шляпу, Мессерер не стал заказывать яства, только водку и воду. «Все остальное у нас уже есть» - сказал он официанту. «Я понял, - объяснил он собравшимся на вечере, - что нельзя выходить из амплуа, которое в тот день предложила нам жизнь».
Наталья Зимянина
