Концентрация джаза – о концертах квартета Эла Фостера (сезон 2010)

Бог просто так лица не раздает. Чтобы убедиться в этом еще раз, взгляните на лицо Эла Фостера (Al Foster) – джазового барабанщика, удивительным дарованием которого освещается музыкальная история нашего периода. Вы увидите лицо человека бесконечной одухотворенности. И если бы вдруг надо было наглядно объяснить, что есть сама одухотворенность, достаточно было бы показать одно лицо Эла Фостера. Вы увидите лицо талантливого человека, и вы увидите лицо очень хорошего человека. Наконец, вы увидите взгляд, сохранивший в себе едва ли не детскую непосредственность. А между тем сегодня Элу Фостеру уже шестьдесят шесть. У других людей в этом возрасте по лицам можно читать их жизни, зачастую обнажающим руины души, пораженной пережитыми драмами. Лицо Эла Фостера – не летопись жизни, это целый мир, в котором будущего всегда оказывается больше, чем прошлого. А нам казалось, что так бывает только у детей…

Свое дарование Эл Фостер сначала обнаружил, а потом и вложил целиком и полностью в… барабаны, заставив нас не только поверить в музыкальность этого инструмента, но и восхититься игрой на нем. Пожалуй, музыкальное становление Эла развивалось не столько успешно, как это принято считать, сколько гармонично. Он как-то очень верно уловил свое тяготение к ударным инструментам еще в раннем возрасте, и пути реализовать свои способности находил, скорее, интуитивно, нежели целенаправленно. Иначе говоря, стать великим барабанщиком никогда не стояло самоцелью. И даже сегодня, когда весь джазовый мир в один голос называет его «великим», сам музыкант как будто не сознает собственной связи с этим словом.

Как бы то ни было, в 1969-м году молодой Эл был замечен самим Майлзом Дэвисом, выдающимся реформатором джаза, определившим развитие этой музыки на многие десятилетия вперед – факт в творческой биографии музыканта, с которого в глазах общественности начинается его звездное восхождение. Тут интересно было бы заметить, что в джаз-бэнд Майлза Дэвиса Фостер пришел не в самое лучшее для легендарного музыканта время, а именно, в 1972 году. Уже в 1975-м Дэвис практически исчез со сцены на долгих шесть лет. Этот период знаменуется как «черный» в его жизни – он много болел, мучаясь физическими недугами, алкогольной и наркотической зависимостью. И в эти годы Эл Фостер был рядом с ним, а личная дружба здесь, пожалуй, имела куда большее значение, чем совместное творчество. В этом отношении очень показательны слова самого Майлза Дэвиса из его автобиографии: «Эл Фостер... меня ошеломил - у него был великолепный грув, и он очень грамотно его применял. Он мог держать его бесконечно. Ближе всех мне в моем оркестре был Эл Фостер, и он пришел раньше всех. По-настоящему одухотворенный парень, с ним было хорошо. Именно Эл держал меня в курсе музыкальной жизни в те годы, когда я не играл. Я разговаривал с ним тогда почти каждый день. И доверял ему абсолютно».

Сегодня Элу Фостеру шестьдесят шесть. А о его игре, да и о нем самом до сих пор можно говорить словами Майлза Дэвиса. В его руках барабанная установка превращается в арт-объект редкой креативности, импровизационный поиск – в бесконечность. Услышать и увидеть все это воочию московской публике посчастливилось аж в течение трех вечеров – 18, 19 и 20 марта. Эл Фостер в составе своего квартета выступал на сцене одной из самых именитых джазовых площадок столицы – клуба «Союз композиторов». Три щедрых по времени и всеобъемлющих по джазовой стилистике концерта – подобная концентрация джаза, безусловно, явилась настоящей удачей для преданного ценителя жанра. Каждый музыкант в квартете Эла Фостера – жемчужина: харизматичный тенор и сопрано саксофонист из Израиля Эли Даджибри (Eli DeGibri), очаровательный пианист Адам Бирнбаум (Adam Birnbaum) и мощный контрабасист Даг Уэйсс (Doug Weiss). Каждый из них подлинный профессионал и дивный художник.

Музыканты исполняют довольно традиционный по звучанию джаз, иногда очень вариативный, сумбурный, иногда исполненный обволакивающей мелодичности. Невозможно в очередной раз не сказать о манере игры самого Эла Фостера. В эти моменты с него можно рисовать одухотворенность, с него можно петь одухотворенность, с него можно впитывать одухотворенность… Всякий раз, крепко зажмурившись, почти не открывая глаз, он погружается в очень чуткие тактильные отношения со своими барабанами. А его соло – это верх искусности и динамичности. Пассаж за пассажем, каждый из которых изобретательнее предыдущего. И вот вам кажется, что все – дальше уже невозможно ни физически, ни технически. Но он сделает еще один! И тогда вы подумаете, что следующий уж невозможен наверняка – это неисполнимо, несбыточно! Но он сделает и следующий, а потом еще один, а потом еще, еще и еще!.. И в тот момент, когда вы сдадитесь и в своем восхищении, и даже в своем изумлении, когда вы оставите эту затею предугадать завершение, именно в этот самый момент он закончит. Закончит не от усталости, не от истраты виртуозности, а очень органично, по своему авторскому замыслу… чем, непременно, удивит вас снова.

К сожалению, в клубе «Союз композиторов», по совместительству ресторане, созданы все условия для того чтобы с комфортом… есть и пить. Да так, что уже на второй день концертов известный музыкальный критик, ценитель и глубокий исследователь джазовой музыки Михаил Митропольский, конферировавший вечер, поднялся на сцену с просьбой к «уважаемой публике» несколько сместить акценты от чревоугодия и междусобойных разговоров к тому, что непосредственно происходит на сцене. Нонсенс, казалось бы, а между тем, подзвученным со всех сторон микрофонами инструментам иной раз (например, во время соло контрабаса) с трудом удавалось перекрывать звон вилок да бокалов. Зато тот же самый звон едва ли заглушался сдержанно-восторженными аплодисментами. Самое интересное, что в «Союзе композиторов» созданы также и все условия для комфортного и созерцательного слушания музыки, однако людям, видимо, гораздо заманчивее положить нечто очень вкусное и ароматное себе в рот, нежели напитываться духовной пищей. Словом, когда представляются обе возможности, приоритет очевиден.

Вообще, конечно, интересно, что должен испытывать музыкант перед публикой, откушивающей на его глазах? С таким же успехом, наверное, ученик мог бы что-нибудь поглощать, сидя за партой на уроке, перед стоящим у доски учителем. Или в оперном зале можно было бы чем-нибудь степенно угощаться, наслаждаясь искусством bel canto. Однако этого не происходит. И знаете почему?..  А, впрочем, это уже рассуждение не в рамках данной статьи. В общем, застряв где-то между кабаре и серьезной концертной площадкой, в клубе «Союз композиторов» случаются иногда такие казусы.

Возвращаясь к упоенному Элу Фостеру, хочется вспомнить слова Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. Американский писатель, известный, между прочим, своими романами, описывающими так называемую американскую «эпоху джаза» 1920-х годов, однажды сказал, что «талант – это способность воплотить то, что ты сознаешь». Но столь емкое и удивительно верное определение относимо далеко не к каждому таланту. Так вот Эл Фостер, барабнщик, композитор, и истовый Творец – это живое олицетворение таланта, способного притворять в жизнь собственные идеи, пусть даже они существуют в контексте такого негибкого инструмента, как барабаны...

Мария Юрченко, корреспондент интернет-редакции радио "Орфей"

Ссылки по теме:

>> Официальный сайт пианиста Адама Бирнбаума