Репертуар Екатеринбургской оперы прирос еще одним знаковым названием: «Кармен» Бизе.
Екатеринбургский театр оперы и балета успешно сочетает в своей афише редкие и сверхпопулярные для российской оперной практики произведения. Из первых – «Сатьяграха» Гласса (громкая российская премьера прошлого сезона) и «Пассажирка» Вайнберга (анонсирована на следующий). Из последних – «Риголетто» и «Кармен», поставленные в текущем году. Премьерой «Кармен» в октябре открыли очередной сезон, что стало уже тринадцатым обращением к этой опере на екатеринбургской сцене. Начиная с рождения театра в 1912 году, популярный опус бытовал здесь практически всегда, но в последние годы случился «провал»: постановка 1993 года уже достаточно давно исчезла из репертуара, и местный любитель оперы истосковался по манкому во все времена названию.
Сделать новую «Кармен» позвали из Москвы Александра Тителя – режиссера, с которым ассоциируется расцвет Свердловской оперы в 1980-е: несколько сезонов назад он поставил на «родной сцене» актуализированного «Бориса Годунова», рассказав главную русскую оперу как мрачную антиутопию; французскую оперу об Испании Титель показал гораздо более узнаваемой, но созвучной не столько классическому прочтению драмы Бизе – Мериме, сколько своему собственному спектаклю в Театре Станиславского и Немировича-Данченко образца 1999 года.
Распахивается занавес, и публику обдает зноем. Будний день севильского гарнизона эпохи так примерно раннего каудильо Франко: слепящая глаз бело-серо-песочная сценография Владимира Арефьева, светлый камуфляж солдат, зелененький броневичок межвоенного времени, на девушках - пестренькие платьица не то поздних 30-х, не то ранних 50-х, архаичный трамвайчик – не знаю, как в Севилье, но, например, в соседнем Лиссабоне точно такой же является сегодня одним из самых примечательных туристических объектов, на котором можно объехать весь исторический центр. Конечно, екатеринбургский спектакль – ни в коем случае не повтор московского, даже не реплика на него (громоздких транспортных средств в нем не было, а был, например, велосипед, на котором приезжала Микаэла), но при этом в них много общего: очевидна одна эстетика, одинаковы импульсы, от которых отталкивается режиссер. Такой видит эту драму Титель – не нарядно-праздничной, разноцветной и яркой, а неброской внешне, монохромной: на таком «фоне» гораздо более выпуклыми становятся актерские работы, смысловые линии, прочерченные создателями спектакля, сама непростая история-трагедия, разворачивающаяся на сцене.
Все внимание драме, человеческим взаимоотношениям – подход просто необходимый столь реалистической опере, как «Кармен». Тителю это удается: его герои – живые люди, простые, из повседневности, они любят и ревнуют, соперничают и дружат, ссорятся и мирятся. Спектакль полон индивидуальных актерских удач, что говорит о его детальной проработке и вдохновенном сотворчестве создателей. С чем-то в нем можно и поспорить (например, с периодическим загромождением сцены крупными объектами, вплоть до военизированной фуры в акте контрабандистов, или гремящими посреди божественной музыки жалюзи складских помещений, или чересчур легкомысленным образом Микаэлы), но нельзя не признать, что он увлекает и смотрится на одном дыхании. Драма цельная, захватывающая, несмотря даже на то, что музыкальная ткань порублена разговорными диалогами (театр остановился на авторской редакции 1875 года), в которых оперные артисты всегда смотрятся слегка неуклюже. Однозначно хороши массовые сцены (например, выход детей в первом акте и еще в большей степени – мастерски поставленная потасовка работниц табачной фабрики или виртуозное бегство Кармен на трамвае), пластические зарисовки Татьяны Багановой (оригинально визуализированные музыкальные антракты – тренировка юных тореро), броские световые эффекты Евгения Виноградова.
На премьеру театр традиционно выставляет два состава – первый день главные партии поют приглашенные звезды (москвичка Ксения Дудникова и ереванец Липарит Аветисян), во второй – сплошь местные кадры. Второй состав посмотреть даже любопытней – понимаешь силу Екатеринбургской оперы, можно оценить тот замечательный ансамбль солистов, что есть в одной из лучших оперных трупп России. В грубоватой и простоватой цыганке Надежды Бабинцевой безошибочно узнаются героини звезды неореализма Анны Маньяни – это жизнь не по лжи, открытая и честная, всегда и везде, что бы ни случилось. Вокально Кармен Бабинцевой увлекательна и ярка, органична и без всякого изъяна, именно она, как и полагается в этой опере, – стержень всего повествования.
Ильгам Валиев (Хозе) – обладатель сильного, выносливого тенора, не отличающегося гедонистической красивостью, но способного звуком нарисовать драму, сопоставимую с его пламенным актерством. Массивный бас Гарри Агаджаняна героически справляется с трудностями баритональной тесситуры Эскамильо, а Ольга Тенякова ярким звуковым посылом делает свою Микаэлу равновеликой титульной героине, вполне достойной соперницей Карменситы. Коллективы театра под руководством Михаэля Гюттлера продемонстрировали высокий класс, а интерпретация немецкого дирижера оказалась чрезвычайно пастельной, что оказалось на руку солистам, но было неожиданным в драме столь сильных страстей.
Александр МАТУСЕВИЧ
/Источник: газета "Играем с начала", № 11 (137), 2015/
/источник фото: uralopera.ru/
