Если я когда-нибудь, не дай бог, умру, на моей могиле надо написать: «Музыка была ему единственным доказательством того, что Бог есть».
Курт Воннегут
25 лет дипломатических отношений России и Республики Корея отметили на прошлой неделе в Большом зале консерватории. В сопровождении Концертного симфонического оркестра консерватории под управлением заслуженного артиста России Анатолия Левина выступили авторитетные корейские пианисты. Торжественность мероприятия подчеркивалась присутствием в зале посла Республики Корея – господина Ви Сон Лака, который не забыл почтить своим вниманием всех участников концерта. В программе прозвучали произведения русской и корейской классики, а силы, отвечавшие за парадность и художественный класс вечера, распределились между двумя солистами.
В репертуаре “страны утренней свежести” предстала Чой Ян Ок – титулованная дама корейского пианизма и частый гость на правительственных концертах страны. Ее респектабельным рукам была вверена Фантазия для фортепиано с оркестром «Ариранг», представляющая собой вариации на тему народной корейской песни (композитор – Ли Чул Гу). В симфоническом звучании эта музыка не проявила своего фольклорного обаяния, а обилие ударных навело на мысль, что оригиналу, видимо, присуще нечто шаманское. Прозвучавшее до этого Итальянское каприччио Чайковского показалось на фоне «Ариранга» этнически и то более харизматичной пьесой.
Впрочем, эта бравурная вещица пришлась весьма кстати к финалу вечера, самым сильным эпизодом которого стало исполнение Третьего концерта для фортепиано с оркестром Сергея Рахманинова. В нем солировал молодой корейский пианист – выпускник Московской консерватории по классу профессора А.А. Писарева Ким Хён Су.
Рахманиновский концерт – сочинение примечательное во многих отношениях, но более всего он славится чрезвычайной сложностью музыкального текста для пианиста-исполнителя и необыкновенной красотой музыки, очевидной для любого самого несведущего в классике слушателя. Главная тема концерта давно уже укоренилась в мейнстриме народных симпатий.
Третий концерт знает и немало выдающихся исполнителей – от грандиозных имен Горовица, Клиберна и самого автора до современных “хитовых” пианистов. Сама партия фортепиано написана столь дивным образом, что предмет ее интерпретации неизбежно распаляет музыкантские амбиции.
Но если вдуматься, то интерпретация – это своего рода антропогенное воздействие на музыку. Одна и та же музыка в различных исполнениях может приобретать самые разные краски, оттенки и смыслы. Но каково в таком случае будет истинное воплощение той или иной музыки? Говоря иначе, как услышать музыку в ее первозданном виде (если таковой существует), и покажется ли нам такая музыка прекрасной?
Вопрос, конечно, риторический, поскольку на свете не существует никакого другого способа явить музыку, кроме как через исполнителя, и человеческое (интерпретация) в ней всегда будет присутствовать. Но случается, что некоторым, несомненно, избранным, музыкантам удается это преодолеть – им открывается иррациональный дар транслировать музыку через себя. И тогда она воспринимается, словно необъятный поток, который втягивает все живое вокруг. Примером тому служит видео в конце данной публикации: Вильгельм Кемпф играет Alegretto из 17-й сонаты Бетховена. Говорим ли мы об интерпретации, когда мы говорим о гениях? Куда занимательнее покажется вопрос – в каких мирах пребывает этот человек, в то время как его пальцы несокрушимо высекают бетховенскую музыку?
Безусловно, подобные исполнения – явление исключительного порядка. В них инстинктивно снимается и градус драматизма – еще одна категория, принадлежащая сугубо человеческому миру. А уж к какому драматизму мы привыкли в Третьем концерте Рахманинова! Кореец Ким Хён Су играет его потрясающе легким, деликатным звуком. Музыка от этого будто воспаряет и обретает какую-то нездешность. Можно было бы, конечно, разложить по полочкам, подоплеку этого эффекта, но стоит ли, если результат представляет собой нечто совершенно волшебное?
А вот и обещанное видео…
Материал подготовила Мария Юрченко
