В Москве, на сцене Кремлёвского дворца выступил Хосе Каррерас – легендарный испанский тенор, безусловная звезда, один из немногих из мира классической музыки, кого легко узнает самый широкий зритель по всему миру.
Как относиться к произошедшему? Как к факту искусства или более широко – как некоему социально-культурному событию? Каждый отвечает на этот вопрос самостоятельно в силу своих этических, эстетических и более широко – человеческих установок.
Для многих в сегодняшней Москве этого концерта как бы и нет вовсе. Оперные пуристы на него не пойдут, поскольку «Каррерас стар и уже давно не тот», кроме того, любители пения никогда не воспринимают всерьез Кремлёвский дворец, поскольку зал лишен естественной акустики, а всякого рода акустические системы, какими бы совершенными они ни были, и прочий «звуковой суррогат», их удовлетворить не может. И никакая славная история дворца, на сцене которого четверть века давал оперы Большой театр СССР и гастролировал сам миланский «Ла Скала», не способны превозмочь этот навсегда вынесенный приговор «истинных меломанов» – «нормально» слушать в Кремле невозможно.
«Продвинутая» в художественном отношении, условно либерально ориентированная публика – завсегдатаи всевозможных премьер постмодернистских перформансов, коих ныне в столице немало, - тоже не придет: она и вообще к опере, к академическому пению относится с известной прохладцей, а уж тут и подавно: гламурное мероприятие, да еще в Кремле – нет, это уж слишком!
Есть и другие категории «отказников» - нюансов неприятия подобных концертов можно насчитать немало. И по-своему каждый отрицающий подобные концерты в принципе и данный концерт в частности будет прав – доля истины в этих рассуждениях, и немалая, конечно, есть. И при этом, будьте уверены, шеститысячный КДС с астрономическими ценами на билеты будет полон – на Каррераса придут всегда: потому что имя, потому что легенда, потому что его знают, ценят и любят. Хотя, быть может, не очень разбираются ни в его творчестве, ни в академическом вокале как таковом.
Любовь широких масс певец приобрел неожиданно, через драматический поворот в своей судьбе. Он был выдающимся певцом, звездой первой величины в мировой оперной табели о рангах, в 70-80-е годы его страстный и одновременно изящный тенор звучал в самых великих театрах мира – лучший репертуар, лучшие партнеры по сцене, всё самого высокого уровня – без всякого сомнения, соответствующее масштабу его дарования и таланта, который, как известно, на львиную долю процентов – труд. В самом зените карьеры, в самой высшей точке его успеха Каррерасу дано было трагическое испытание – неизлечимая болезнь, бич человечества нашего времени.
Лейкемия, которую он чудом победил, изменила абсолютно все в его жизни и судьбе: его отношение к миру, к людям, к профессии, к успеху. Эта трагическая краска его биографии дала ему известность, какой никогда бы не подарила самая блистательная оперная карьера, но таковы законы жанра – действительность того общества, в котором мы все живем. Область высокого искусства и подлинного творчества слишком узка и сложна, а оттого интересна весьма ограниченному кругу лиц. Чтобы выйти за рамки сектантски замкнутого мирка «звёзд классической музыки» и стать кумиром миллионов, Марии Каллас потребовалось пережить скандальный роман с Аристотелем Онассисом, а Монсеррат Кабалье спеть с умирающим от СПИДа Фредди Меркьюри – десятки раз исполненные ими на пределе артистической самоотдачи и на недосягаемой высоте вокального совершенства божественные Нормы и страстные Медеи никогда бы им не дали такой славы и популярности.
Нечто подобное произошло и с Каррерасом. А вернуться в профессию ему помогли друзья-конкуренты Лучано Паваротти и Пласидо Доминго, ведущие тенора эпохи, которые организовали ставшее сверхпопулярным шоу «на троих», презентация которого состоялась в 1990 году в Риме на открытии чемпионата мира по футболу. Именно это выступление и последовавшая за ним долгая череда аналогичных концертов перевели трех теноров в разряд небожителей – с того момента перестало иметь всякое значение что, где, с кем и как поет каждый из них (или все вместе): из сферы чистого искусства все трое переместились в почетный зал славы артефактов человеческой цивилизации.
Четверть века отделяют нас от триумфального возвращения мужественного Дона Хосе широкой публике. За эти годы изменилось многое. Сам Каррерас почти не пел больше в опере, отдав все силы концертной деятельности, популяризации классики и борьбе с грозным недугом, жертвой которого он чуть не стал однажды: основанный им фонд по борьбе с лейкемией представляет собой весьма мощное и солидное учреждение, на счету которого немало успешных акций и проектов. Шоу трех теноров, объехав многие страны мира, стало достоянием истории – роковая болезнь унесла самого старшего из его участников (Паваротти умер в 2007-м), а Доминго, все еще активно гастролирующий преимущественно именно в оперном репертуаре, кажется, окончательно вернулся к своему первоначальному баритоновому амплуа. Грозный недуг унес за эти годы не одну партнершу Каррераса – Татьяну Троянос, Лючию Валентини-Террани, Лючию Попп, Анну Моффо, совсем недавно – Елену Образцову…
Превозмогший когда-то болезнь Каррерас все еще выходит на сцену, верный своему теноровому амплуа – певца любви и красоты. Его репертуар сегодня щадящий – почти нет оперных фрагментов, исполняются главным образом песни (итальянские, испанские. французские), фрагменты из сарсуэл – относительно менее затратные по продолжительности звучания, диапазону, динамической палитре. Легко узнаваемый тембр – терпкий, с мужественным отливом, но грациозный, изящный – остался при нем, также как выразительность фразировки, продуманность акцентов, эмоциональная наполненность вокализации. Естественно, годы берут свое, и стабильности в звуковедении гораздо меньше, но коронные теноровые верхи, даже несмотря на недомогание (певец был очевидно нездоров), берутся по-прежнему уверенно и ярко.
По традиции подобных концертов «в помощь» мировой звезде ангажировали местную восходящую знаменитость – солистку Большого театра Венеру Гимадиеву, чья карьера в последние годы развивается стремительно. Именно она «отвечала» за оперную составляющую вечера, мастерски исполнив Вальс Джульетты из «Ромео и Джульетты» Гуно и Болеро Елены из «Сицилийской вечерни» Верди, хотя в «микрофонных» условиях ее приятный голос несколько потерялся – в живой акустике хотя бы родного Большого театра он звучит гораздо выигрышней. Вместе Гимадиева и Каррерас спели и несколько дуэтов, ожидаемо завершив вечер Застольной из «Травиаты».
Московский оркестр «Русская филармония» весь вечер выполнял функцию чуткого аккомпаниатора певцам, при этом исполнив и два самостоятельных произведения – Увертюру к «Набукко» и Вальс № 2 из Джазовой сюиты Шостаковича. Маэстро Давид Хименес, с которым Каррерас предпочитает выступать последние годы по всему миру, сработался с российским коллективом, судя по всему, на славу – контакт между ними ощущался хороший, и хотя каких-то особых откровений, может быть, и не наблюдалось, достойный уровень исполняемым произведениям в целом был обеспечен.
Александр Матусевич
/Фото Molchanovsky Alex/
